Стихотворения - страница 13
Шрифт
Интервал
«Ты пришла, чтоб горестное — прочь…»
Ты пришла, чтоб горестное — прочь,
Чтоб земля светилась, как арена,
Чтобы третьей — только эта ночь
На огне на праздничном горела.
И пускай взывает к небу дым,
Пусть ночная кровь заговорила,
На земле мы верно повторим
Только то, что в нас неповторимо.
«Прощаясь с недругом и другом…»
Г. Улановой
Прощаясь с недругом и другом,
Взвивает занавес края,
И сцена —
Палуба моя —
Всплывает белым полукругом.
Уже тревогой
Распят фрак
Перед оркестром, ждущим знака,
И тишина — как чуткий враг,
И там,
Угаданный средь мрака,
Огромный город впереди,
Нагроможденный ярусами.
Так что ж,
Пронзай, казни, гляди
Неисчислимыми глазами!
Я здесь.
Я словно в первый раз
Свое почувствовала тело.
Я притяженье
Этих глаз
Превозмогла, преодолела.
И вот лечу, и вот несу
Все, с чем вовеки не расстанусь,
И тела собственного танец
Я вижу
Где-то там, внизу.
А как оно послушно мне,
И как ему покорны души!
Я с ними здесь
Наедине,
Пока единства не нарушит
Аплодисментов потный плеск,
Ответные поклоны тела,
А я под этот шум и блеск,
Как легкий пепел, отлетела.
«Все — без нее: и этот стих…»
В. М.
Все — без нее: и этот стих,
И утра, ставшие бездонней.
Но холодок живых ладоней
Еще я чувствую в своих.
О музыкант, лишенный рук!
Ты ощущать не перестанешь,
Как он под пальцами упруг,
Нетронуто-холодный клавиш.
И словно вновь исполнят долг
Несуществующие руки —
И ты опять услышишь звуки,
Как я тот голос, что умолк…
«В этом доме опустелом…»
В этом доме опустелом
Лишь подобье тишины.
Тень, оставленная телом,
Бродит зыбко вдоль стены.
Чуть струится в длинных шторах
Дух тепла — бродячий дух.
Переходит в скрип и шорох
Недосказанное вслух.
И спохватишься порою,
И найдешь в своей судьбе:
Будто все твое с тобою,
Да не весь ты при себе.
Время сердца не обманет:
Где ни странствуй, отлучась,
Лишь сильней к себе потянет
Та, оставленная, часть.
«К чему б теперь о днях недобрых…»
К чему б теперь о днях недобрых,
О выжженных
Вагонных ребрах,
О бомбах,
Плавящих песок?
Скользит по проводу
Пантограф,
Гудит торжественно
Гудок.
Ни станций,
От мазута грязных,
Ни лиц,
Что угольно-черны.
Несется поезд,
Словно праздник,
Где окна все освещены.
А там,
Холодный и могучий,
Стоит в запасе паровоз.
В его груди гудок ревучий,
Тревожно рвавшийся под тучи,
Все жив.
О, только б не вознес
Он голос свой,
Сирене сродный,
Туда, где мечутся лучи
Прожекторов…
…Так стой, холодный,
И отдохни. И помолчи.
«О первая библиотека…»
О первая библиотека,
Весомость тома на руке!
России два различных века
Лежат в домашнем сундуке.
И прошлый век в сознанье раннем
Звенел мне бронзою литой:
Там Пушкин встал у основанья,
У изголовья — Лев Толстой.
А этот век… За взрывом — взрыв!
В крови страница за страницей.
И от огня не отстранишься,
Одних бессмертно озарив.
Других под бурею отвеял
Не без мучительных потерь.
Но стало тише… И теперь
Звук словно сам в себя поверил
И, донося значенье слов,
Восходит чище и свободней,
Как выражение природной
Естественности голосов.
«И луна влепилась в лоб кабины…»
И луна влепилась в лоб кабины,
И легла за плугом борозда.
Взрезывай тяжелые глубины,
Думай, что там было и когда?
Не враждует прах с безгласным прахом,
Где прошли и воды и лучи,
И не глянет в небо черным страхом
Борозда, рожденная в ночи.
И вдали от суетного стана
Вдруг возникнет, как из-под земли,
Скорбная торжественность тумана
В память тех, что раньше здесь прошли.
Пусть они живому не ответят,
Пусть туман, как привиденье, — прочь,
Ты вернешься к людям на рассвете,
Но не тем, каким ушел ты в ночь.
«Заняться как будто и нечем…»
Заняться как будто и нечем,
Вот лестницу он смастерил.
Ведь жизнь оставляет под вечер
Немного желаний и сил.
И тихо — ступень за ступенью —
Он стал подниматься туда,
Где пенье, морозное пенье
Над крышей несли провода.
А все, что отринуто, глухо
Замкнули четыре стены.
Там, как изваянья недуга, —
Подушка и ком простыни.
И встал он — высоко, высоко —
Не краткий закат подстеречь,
А холод незримого тока
У самых почувствовать плеч.
Увидеть в каком-то наитье
(Как будто провел их не сам)
Вот эти смертельные нити,
Ведущие к первым огням.
Ну что же, теперь не в обиде:
В порыве желаний простых
Огни на поверке увидел
И что осветил он — постиг.
Но старое сердце дивилось:
Похожие книги
