Следя звериную войну,
Спешат ловцы на вышину,
Склоненную крутым отвесом
Над темным тополевым лесом.
И вдруг долины в глубину
Влечет невольно их вниманье
То крик, то жалкое стенанье…
Они глядят, и в их очах
Из дебри, поднятой облавой,
Язвим рогатиной кровавой,
Медведь ловца низринул в прах.
И нет ему от них спасенья:
Стремниной путь им загражден
И вдаль отводит горный склон,
Слова напрасного моленья
В лесной теряются глуши.
Нигде ни звука, ни души.
Но бог везде! В полет мгновенья,
Как с облаков, упал ездок,
На зверя устремляя скок.
Восстал дубрав властитель черный
И, в крови лют, в бою упорный,
Коня когтями ранит в бок;
Спрянул боец; врага встречает,
Одеждой руку пеленает,
И вдруг бестрепетную длань
Вонзает в алчную гортань.
Его объемлет зверь свирепый,
Сдвигает мощных лап заклепы;
Но крепкий мех, но ребер медь
Проник булат – и пал медведь!
