Стихотворения (1926) - страница 15

---

Перейти на стр. ОК

---

             поднять бы его за загривок

от бумажек,

                   разостланных низом,

чтоб бумажки,

                       подписанные

                                            прямо и криво,

не заслоняли

                      ему

                             коммунизм.

ТОВАРИЩУ НЕТТЕ

_{>ПАРОХОДУ И ЧЕЛОВЕКУ}

Я недаром вздрогнул.

                                   Не загробный вздор.

В порт,

           горящий,

                          как расплавленное лето,

разворачивался

                          и входил

                                         товарищ «Теодор

Нетте».

Это — он.

                Я узнаю́ его.

В блюдечках-очках спасательных кругов.

— Здравствуй, Нетте!

                                   Как я рад, что ты живой

дымной жизнью труб,

                                   канатов

                                               и крюков.

Подойди сюда!

                         Тебе не мелко?

От Батума,

                  чай, котлами покипел…

Помнишь, Нетте,—

                               в бытность человеком

ты пивал чаи

                     со мною в дип-купе?

Медлил ты.

                   Захрапывали сони.

Глаз

        кося

               в печати сургуча,

напролет

               болтал о Ромке Якобсоне

и смешно потел,

                           стихи уча.

Засыпал к утру.

                         Курок

                                  аж палец свел…

Суньтеся —

                   кому охота!

Думал ли,

                что через год всего

встречусь я

                   с тобою —

                                    с пароходом.

За кормой лунища.

                              Ну и здо́рово!

Залегла,

              просторы на́-двое порвав.

Будто навек

                   за собой

                                 из битвы коридоровой

тянешь след героя,

                               светел и кровав.

В коммунизм из книжки

                                      верят средне.

«Мало ли

                что можно

                                 в книжке намолоть!»

А такое —

                 оживит внезапно «бредни»

и покажет

                коммунизма

                                    естество и плоть.

Мы живем,

                 зажатые

                              железной клятвой.

За нее —

               на крест,

                             и пулею чешите:

это —

          чтобы в мире

                               без Россий,

                                                  без Латвий,

жить единым

                     человечьим общежитьем.

В наших жилах —

                             кровь, а не водица.

Мы идем

               сквозь револьверный лай,

чтобы,

           умирая,

                        воплотиться

в пароходы,

                   в строчки

                                   и в другие долгие дела.

_____

Мне бы жить и жить,

                                 сквозь годы мчась.

Но в конце хочу —

                              других желаний нету —

встретить я хочу

                           мой смертный час

так,

      как встретил смерть

                                       товарищ Нетте.

15 июля, Ялта

УЖАСАЮЩАЯ ФАМИЛЬЯРНОСТЬ

Куда бы

             ты

                 ни направил разбег,

и как ни ёрзай,

и где ногой ни ступи, —

есть Марксов проспект,

и улица Розы,

и Луначарского —

                             переулок или тупик.

Где я?

           В Ялте или в Туле?

Я в Москве

                  или в Казани?

Разберешься?

                        — Черта в стуле!

Не езда, а — наказанье.

Каждый дюйм

                       бытия земного

профамилиен

                       и разыменован.

В голове

              от имен

                           такая каша!

Как общий котел пехотного полка.

Даже пса дворняжку

                                вместо

                                            «Полкаша»

зовут:

          «Собака имени Полкан».

«Крем Коллонтай.

                             Молодит и холит».

«Гребенки Мейерхольд».

«Мочала

а-ля Качалов».

«Гигиенические подтяжки

имени Семашки».

После этого

                    гуди во все моторы,

наизобретай идей мешок,

все равно —

                   про Мейерхольда будут спрашивать:

                                           — «Который?

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---