Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений - страница 6

Шрифт
Интервал
стр.
Благословенна тишина.

69. «У камина в летний день…»

У камина в летний день
Не присядет даже лень.
На гробницу зимних дней
Не влечет мечты ничьей.
Но зимою, в тишине,
Мысли стынут на огне.
Скоро дети в дом войдут,
Шум победный принесут.
Бодро веет жизни стяг,
Горд и ясен детский шаг.
Но на жертвенном огне
Всё вернется к тишине.

70. «Кто-то дом построил высокий…»

Кто-то дом построил высокий,
Такой высокий гордый дом.
Зеркальные в нем были окна
И флюгер пламенный на нем.
У двери каждой сновиденья
Надменно сторонились вдруг,
Когда чины входили чинно,
Тая напудренный испуг.
И знал он ветра превращенья,
Тот, кто построил этот дом
И на приемах улыбался
Одним устало-зыбким ртом.
Но в этом доме просветленье
Рождала ночи тишина,
Когда шаги касались сердца
И проходила, шла она,
Чьи безыскусственны моленья,
Чья воля ярче и сильней,
Чем память дней, вспоивших душу,
Чем злая власть грядущих дней.

71. «Слепцы, рожденные в тени своих камений…»

Слепцы, рожденные в тени своих камений.
Как камни жесткие сердца и мысль — как тень.
Питают их, поят затоны вожделений,
Мечту колдует, жжет ублюдок солнца — лень.
Тела! Тела! Их властью жадно необорной
Повержен, дух бесстыдно изнемог.
И тайны вечные загадкой стали вздорной,
И числа мертвые живой сменили рок.
Но одиноким быть и разумом голодным
Клясть чары близкого, всё устремляясь вдаль…
Увы! сознать — не значит быть свободным:
Их кровь во мне. Они — моя печаль.

72. «Как черный, черный, черный дым…»

Как черный, черный, черный дым,
На площади народ.
Он жаждой древнею томим,
Он здесь из рода в род.
Скорей, о алчный, обнажи
Клыков звериный ряд,
И пляской смерти заверши
Бессмысленный парад.

73. «На нашу гордую столицу…»

На нашу гордую столицу
Навеян траурный покров.
Мелькают беглые зарницы…
Как бой медлительный часов,
Из недр гудящая тревога
Витиям шлет свой темный бред.
И притаилась у порога
Гроза неотвратимых бед.

74. «Его шевровые рейтузы…»

Его шевровые рейтузы,
Ее мечтательная шаль…
И много ль нужно нам от музы,
Чтоб опоэзить близь и даль!
Весеннее… Их поцелуи…
Моя мансарда… И луна…
И закипают жизни струи:
Душа трагедии полна.
О, жизни пленные кумиры!
Фигляр ли я, или поэт, —
Я рыцарь пламенной секиры,
Но нет дракона, змия нет!

75. «Среди зеркальных отражений…»

Среди зеркальных отражений,
Среди волнующих огней
Я вас увидел… Легче тени
Блуждали вы в толпе гостей.
И я пленился тишиною
Сурово-бледного лица, —
Сокрытой тайны глубиною,
Влекущей к безднам до конца.
Вы проходили, вы ступали
Так бережно и так легко,
Как будто губы трепетали
У ваших ног… Но далеко,
За гранью чувств был мир видений
Печально-призрачных очей…
Среди зеркальных отражений.
Среди волнующих огней.

76. «Ты чувствуешь? Так хорошо?..»

Ты чувствуешь? Так хорошо?
Люблю я дрожь в твоих руках
И дрожь в устах: люблю еще…
Твой смех на тонких стебельках…
Всегда изменчиво другая,
Всё та же, новая во всем —
Люблю тебя, люблю страдая,
В тоске по новом и былом.

77. «Поцелуй струю рассвета…»

Поцелуй струю рассвета,
Поцелуй мечту!..
Тает в бездне луч привета,
Нежит пустоту.
В пустоте плывут бездонной
Дни и ночи цепью сонной.
Поцелуй мечту!

78. «В окно лужайкой изумрудной…»

В окно лужайкой изумрудной
Струится скорбь о вешнем дне…
Его страданье непробудно.
Его чертоги в черном сне.
Но, если тихо, как бывает,
Но, если тихо подойти…
О, не меня он поджидает,
К нему заказаны пути.

79. «Можно бы в теннис сейчас поиграть…»

Можно бы в теннис сейчас поиграть.
Можно к морю пойти прогуляться.
А отчего бы не сняться,
Рапиры надменно зажав рукоять?
Сенью глубокой былины объяты,
Рыцарь и дама могилой слиты.
Нам же достались ржавые латы,
Ржавые клятвы и сон красоты.

80. «Есть звуки-мотыльки…»

Есть звуки-мотыльки.
Есть тихий дом.
В нем окна души, —
И лунный луч, как звук, в их глубине.
Взлетают мотыльки и белый рой
Плывет.
Обвеяны им смуглые уста.
Тебя целую я, о ночь,
К твоим одеждам приникаю.
Прости меня!
Я снова — белая мечта.
Я ласков, нежен, тих…
Так легче тишины бывают звуки.
О звуки-мотыльки!
За черным лесом —
Красные озера.
В них умерла тоска.
Измене я сказал:
— Все зеркала — твой храм. —
Она поверила.
Ее пытают отраженья.
Влюбленным золото я бросил.
Страсть побежала вслед…
В твой тихий дом хочу, о ночь!
Возьми меня, целуя.
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Рыцарь духа, или Парадокс эпигона
Ночной корабль
Хризалида
Письмо самому себе
Дикая птица
Внезапное богатство
Новый мир, 2000 № 04
Предел прочности