Стихотворения, 1884 г. - страница 6

Шрифт

Интервал

Итак, – не правда ли? – она была добра?

1846

Цветок

Есть цветок… его на лире

Вечно славить я готов.

Есть цветок… он в грустном мире

Краше всех других цветов.

То цветок не однолетний:

Всё милее, всё приветней

Он растет из году в год

И, дивя собой природу,

По семнадцатому году

Полной прелестью цветет.

Он подъемлется так статно,

Шейка тонкая бела,

А головка ароматна,

И кудрява, и мила.

Он витает в свете горнем,

И, пленительно живой,

Он не связан грязным корнем

С нашей бедною землей.

Не на стебле при дорожках

Неподвижно одинок –

Нет, – на двух летучих ножках

Вьется резвый тот цветок.

От невзгод зимы упрямой

Жизнь его охранена

За двойной ревнивой рамой

Светозарного окна, –

И, беспечный, он не слышит

Бурь, свистящих в хладной мгле:

Он в светлице негой дышит,

Рдеет в комнатном тепле.

Непонятное растенье!

Нежен, хрупок каждый сгиб:

Лишь одно прикосновенье –

И прелестный цвет погиб!

Увлекая наши взоры,

Слабый, ищет он опоры,

Но страшитесь! Он порой,

Томный, розово-лилейный,

Дышит силой чародейной,

Колдовством и ворожбой.

Полный прелести, он разом

Сердце ядом напоит,

Отуманит бедный разум,

Обольстит и улетит!

1848

Догадка

Когда ты так мило лепечешь «люблю»,

Волшебное слово я жадно ловлю;

Оно мне так ново, и странно, и чудно;

Не верить мне страшно, а верить мне трудно.

На праздное сердце певца твоего,

Быть может, ты кинула взгляд сожаленья

И, видя в нем глушь, нищету, запустенье,

Размыслила: «Дай я заполню его!

Он мил быть не может, но тихо, бесстрастно

Я буду ласкать его сирый порыв;

Не боле, чем прежде, я буду несчастна,

А он – он, быть может, мной будет счастлив!»

И с ангельским, кротким, небесным приветом

Ко мне обратился твой дружеский взор,

И в сердце моем, благодатно согретом,

Мечты и надежды воскресли с тех пор.

1848

Л. Е. Ф.

Есть два альбома. Пред толпою

Всегда один из них открыт,

И всяк обычною тропою

Туда ползет, идет, летит.

Толпа несет туда девице –

Альбома светлого царице –

Желаний нежные цветы

И лести розовой водицей

Кропит альбомные листы.

Там есть мечты, стихи, напевы

И всякий вздор… Но есть другой

Альбом у девы молодой, –

Альбом тот – сердце юной девы.

Сперва он весь как небо чист,

Вы в нем ни строчки не найдете,

Не тронут ни единый лист

В его багряном переплете.

Он – тайна вечная для нас,

Толпа сей книжки не коснется, –

Для одного лишь в некий час

Она украдкой развернется, –

И счастлив тот, кто вензель свой,

Угодный ангелу-девице,

Нарежет огненной чертой

На первой розовой странице!

Между 1842 и 1850

Как хороша!

Перед нею умиленьем

Свято теплилась душа,

И, проникнут упоеньем,

Я шептал с благоговеньем:

«Боже мой! Как хороша!»

Но чрез миг, пред милым ликом

Страстным пламенем дыша,

Задрожав в восторге диком,

Пал я ниц с безумным криком:

«Черт возьми! Как хороша!»

Между 1842 и 1850

Ужин у кардинала Ришелье

Комната в гостиницена дороге из Парижа в Рюэль, где находится загородный дом кардинала-министра. Вкаминеразведен огонь. Пожилой человек сидит у камина и просушивает измокшую свою одежду. Это – Гоше, незначительный парижский ремесленник из улицы Сен-Дени. От времени до времени видны проблески молнии и слышны раскаты грома.

Гоше (один)

Какая буря! Черт возьми!

Досадно! Вот и остановка!

Вот так-то с бедными людьми

Всегда бывает, – всё неловко,

Всё не под стать, везде беда.

Сам бог немилостив к ним – да!

Где нужно вёдро – шлет им бурю.

Знать, не для бедных создан свет!

Молния и гром.

Ишь как блестит, гремит! Да нет!

Уж я глаза себе зажмурю