Стихотворения, 1838–1850 гг. - страница 14

Шрифт
Интервал

стр.

И знал, что тихо, без терзанья,
Я кончу путь существованья, —
Я жил бы легче и смелей,
Страдал и плакал веселей,
Не только б жизнь мою злословил,
И постепенно бы готовил
Я душу слабую к концу,
Как деву к брачному венцу;
И каждый год, в тот день известной.
Собрав друзей семьёю тесной
И пеня дружеский фиал,
Себе я сам бы отправлял
Среди отрадной вечеринки,
В зачёт грядущего поминки,
Чтобы потом не заставлять
Себя по смерти поминать.
В последний год, в конце дороги,
Я свёл бы все свои итоги,
Поверил все: мои грехи,
Мою любовь, мои стихи,
Что я слагал в тоске по милой
(Прости мне, боже, и помилуй!),
И может быть ещ5е бы раз,
Припомнив пару чёрных глаз,
Да злые кудри девы дальной,
Ей брякнул рифмою прощальной.
Потом – всему и всем поклон!
И, осмотрясь со всех сторон,
В последний раз бы в божьем мире
Раскланялся на все четыре,
Окинул взором неба синь,
Родным, друзьям, в раздумьи тихом
Сказал: не поминайте лихом!
Закрыл бы очи – и аминь!

Напрасные жертвы

Степенных мудрецов уроки затвердив,
Как вредны пламенные страсти,
С усилием я каждый их порыв
Старался покорить рассудка грозной власти;
С мечтой сердечною вступая в тяжкий спор,
Я чувству шёл наперекор,
И может быть порой чистейшее участье
Созданий, милых мне, враждебно отвергал,
И где меня искало счастье —
Я сам от счастья убегал.
Рассудок хладный! – долго, строго
Я не без горя, не без слёз
Тебе служил, и много, много
Кровавых жертв тебе принёс;
Как в тайну высшего искусства,
Я вник в учение твоё —
И обокрал святыню чувства,
Ограбил сердце я своё;
И там, где жизнь порывом сильным
Из тесной рамы бытия
Стремилась выдвинуться, – я
Грозил ей заступом могильным,
И злой грозой поражена
Стихала грустная она.
За жертвы трудные, за горькие лишенья
Ты чем мне заплатил, холодный, жалкий ум?
Зажёг ли мне во тьме светильник утешенья
И много ли мне дал отрадных светлых дум?
Я с роком бился: что ж? – Что вынес я из боя?
Я жизнь вверял тебе – и не жил я вполне:
За жизнь мою ты дал ли мне
Хотя безжизненность покоя?
Нет, дни туманные мои
Полны, при проблесках минутных,
Печальных гроз, видений смутных
И тёмных призраков любви.

Ответ

(на доставшийся автору в игре вопрос: какой цветок желал бы он воспеть?)

Есть цветок: его на лире
Вечно б славить я готов.
Есть цветок: он в этом мире
Краше всех других цветов.
То цветок не однолетний:
Всё милее, всё приветней
Он растёт из года в год
И, пленяя всю природу,
По восьмнадцатому году
Дивной прелестью цветёт.
Поднимается он статно.
Шейка гибкая бела,
А головка ароматна,
И кудрява, и светла,
Он витает в свете горнем,
И мечтательно – живой
Он не связан грязным корнем
С нашей бедною землёй.
Не на стебле при дорожках
Неподвижно – одинок —
нет, на двух летучих ножках
Вьётся резвый тот цветок.
от невзгод зимы упрямой
Жизнь его сохранена
За двойною плотной рамой
Осторожного окна,
И, беспечный, он не слышит
Бурь, свистящих в хладной мгле:
Он в светлице негой дышит,
Рдеет в комнатном тепле.
Что за чудное растенье!
Тонок, хрупок каждый сгиб:
Лишь одно прикосновенье —
И прекрасный цвет погиб;
Увлекая наши взоры,
Слабый, ищет он опоры…
Но – смотрите: он порой,
Нежный, розово – лилейный
Дышит силой чародейной,
Колдовством и ворожбой;
Полный прелестей, он разом
Сердце ядом напоит,
Отуманит бедный разум
И прельстит, и улетит.

Старой знакомке

Я вас знавал, когда мечтами
Вам окрылялся каждый час,
И жизнь волшебными цветами,
Шутя, закидывала вас.
О, в те лета вам было ясно,
Что можно в счастье заглянуть,
Что не вотще холмится грудь
И сердце бьётся не напрасно.
Я был при вас. Меня ничто
Не веселило; я терзался;
Одними вами любовался —
И только был терпим за то.
Очами ясными встречали
Моё вы грустное чело,
И ваших радостей число
На нём – на сей живой скрижали —
Летучим взором отмечали.
Теперь, когда вы жизнь свою
Сдружили с горем и бедами,
Я, вам не чуждый, перед вами,
Как хладный памятник, стою.
Я вам стою, как свиток пыльной,
Напоминать былые дни:
На мне, как на плите могильной,
Глубоко врезаны они.
Мне вас жаль видеть в этой доле:
Вас мучит явная тоска;
Но я полезен вам не боле,
Как лист бездушный дневника.
Мой жребий с вашим всё несходен
Доныне дороги вы мне, —
Я вам для памяти лишь годен;
Мы оба верные старине.
Я, на плечах таская бремя

стр.

Похожие книги