Н. Заболоцкий.
В архиве Крученых хранится автограф первоначальной редакции стихотворения (РГАЛИ, ф. 1334, оп. 1, ед. хр. 1136, л. 17–18). «Верблюд» из 3-й части представлен здесь в своем изначальном пространном великолепии:
И вот, ступив ногой на солончак,
Стоит верблюд, Ассаргадон пустыни,
Дитя печали, гнева и гордыни,
С тысячелетней тяжестью в очах.
Косматый лебедь каменного века,
Он плачет так, что слушать нету сил,
Как будто в этом царстве человека
Остаток жизни стал ему не мил.
Как будто все отчаянье природы
Он воплотил в надменности своей.
И что ему высокий мир свободы,
Коль нет ему свободы от скорбей?
Он — азиат, он с головы до ног
Пропитан черной мглой магометанства,
Преодолев пустыни и пространства,
Он сам себя преодолеть не мог.
«Компромиссный» вариант, напечатанный в журнале, вероятно, был наскоро придуман Заболоцким, чтобы не «затормозить» публикацию, и послан Ивинской; после стиха «Косматый лебедь каменного века» осталось лишь:
В сухих волнах тяжелого песка
Преодолевший рядом с человеком
Пустыни дикие и грузные века.
Вынужденная «скомканность» этих строк явно не соответствовала изощренной поэтике и сложной музыкальной композиции стихотворения (см.: E t k i n d Е. Словесная аналогия музыкально-симфоническому циклу. Поэма Н. Заболоцкого «Город в степи». — В кн.: Э т к и н д Е. Г. Материя стиха. Paris, 1978, стр. 479–490; то же. СПб., 1998, стр. 479–491).
В авторском Своде 1948 года появляется третий вариант; его принято считать окончательным. После строки «С тысячелетней тяжестью в очах» здесь следует:
Косматый лебедь каменного века,
Он плачет так, что слушать нету сил,
Как будто он, скиталец и калека,
Вкусив пространства, счастья не вкусил.
Закинув череп за предел земной,
Он медленно ворочает глазами,
И тамариск, обрызганный слезами,
Шумит пред ним серебряной волной.
При подготовке сборника 1957 года поэт внес изменение в стих «Закинув череп за предел земной», который обрел вид, знакомый по всем позднейшим переизданиям: «Закинув темя за предел земной» (З а б о л о ц к и й Н. А. Стихотворения. М., 1957, стр. 61).
«Гонителей» Заболоцкого из редакции «Нового мира» 1947 года (главными, судя по воспоминаниям Л. К. Чуковской, были А. Ю. Кривицкий и А. М. Борщаговский) в исходной версии насторожили, вероятно, не только слово «азиат», идеологически «сомнительное» упоминание ислама и противопоставление «высокого мира свободы» и неких «скорбей». В отвергнутых строках слышна спрятанная за холодноватой одической риторикой нота глубокого экзистенциального отчаяния, незримо присутствующая в поэзии Заболоцкого после лагерей: «…Как будто все отчаянье природы / Он воплотил в надменности своей».
В контексте поэтической системы Заболоцкого пропитанный «черной мглой магометанства» верблюд — отсылка (содержащая, впрочем, и элемент полемики) к «Зверинцу» Велимира Хлебникова (1909, 1911), где «верблюд, чей высокий горб лишен всадника, знает разгадку буддизма и затаил ужимку Китая», а «в лице тигра, обрамленном белой бородой и с глазами пожилого мусульманина, мы чтим первого последователя пророка и читаем сущность ислама».
На сегодняшний день литературное наследие Николая Заболоцкого опубликовано почти полностью. Несколько произведений, однако, упоминаются и учитываются довольно редко; их публикация была включена в состав книг и статей, не всегда прямо связанных с именем Заболоцкого. По разным причинам их не принято включать в состав сборников поэта; редко учитываются они и при подготовке новых изданий. Приведем в заключение список этих сочинений:
стихотворное послание к Михаилу Касьянову «Здорово, друг, от праздной лени…» от 21 июля 1921 г. (Л о щ и л о в И. Е. Поэмы Николая Заболоцкого: комментарий к утраченному. — В сб.: «Текст — комментарий — интерпретация». Новосибирск, Изд-во НГПУ, 2008, стр. 147–150);
стихотворение «я голого не пью и не люблю», написанное 12 сентября 1926 г. после посещения мастерской П. Н. Филонова (Э р л ь В. Вокруг Хармса. — «Транспонанс», 1984, № 11 [февраль-март], стр. 100–101; Э р л ь В. И. С кем вы, мастера той культуры? СПб., «Юолукка», 2011, стр. 31–32; здесь же содержится указание на то, что стихотворение «По дороге я бегу…», нередко приписываемое Д. И. Хармсу, было сочинено Н. А. Заболоцким и Е. Л. Шварцем, в соавторстве);
