Теперь, когда у меня появился Рэндалл, мне хотелось, чтобы весь мир был влюблен. Может, познакомить Люка с Марой? Совсем недавно она пережила темную полосу, и было бы здорово, если она начнет встречаться с хорошим парнем.
— Что ж, благодарю. Мне действительно неудобно, что я вторгся к тебе так неожиданно, — снова извинился он и поднял над головой огромную стопку бумаги, совсем как тяжелоатлет, выжимающий победный вес. Мешки под его глазами… блаженное выражение на лице…
— Никак, это тот самый литературный шедевр! — воскликнула я. — Завершен?
Люк расхохотался, шлепнулся в кресло для гостей и вытянул свои длинные ноги.
— Ну, вроде того. Не могу сказать, что шедевр. Но если у тебя бессонница, это как раз подойдет…
— Даже так? — Я рассмеялась. — Кстати, когда ты сам-то в последний раз спал?
— Не ведись на эту удочку. — Люк слегка протер глаза. — По правде сказать, я ничуть не устал. Но при посещении издателей делаю все возможное, чтобы скрыть это. Если хочешь, чтобы в этом городе тебя принимали всерьез как писателя, надо предварительно перепачкаться чернилами, приобрести бледность, непрерывно курить и производить впечатление изголодавшегося и смертельно усталого горемыки.
— Верно. Или вырядиться в пеленки и детский чепчик? — Я не смогла сдержать улыбки, вспомнив недавнюю сцену у метро.
— Точно, — серьезно кивнул он. — И то и другое помогает произвести впечатление.
Затем, без дальнейших церемоний, он вручил мне свою рукопись.
Тяжелая.
— Материал еще очень сырой, — пояснил он. — Многое нужно доработать. Конец скомкан, повествование затянуто, и я не могу придумать название, хоть режь меня. Вообще, не волнуйся, если у тебя нет времени для…
— Люк, — перебила я, и он глубоко вздохнул, — я с удовольствием почитаю.
В своем воображении я всегда сравнивала этот момент для автора с тем, как родители впервые приводят ребенка в школу. Родители испытывают гордость, полны надежд, но одновременно боятся, что к их чаду будут либо придираться, либо просто игнорировать. Нельзя продлевать эту агонию ни на секунду дольше необходимого. Таково было одно из моих основных правил как редактора.
Мне показалось, что Люк как-то особенно волновался, расставаясь со своим любимым детищем, и я пообещала себе, что не дам его рукописи покрыться пылью. Не важно, сколько у меня работы, но я найду время сразу же прочитать одну, а может, даже и две главы. К тому же я испытывала неподдельное любопытство: Джексон всегда хвастался, что у его племянника талант. Открыв первую страницу, я пробежалась по первым строчкам, но остановилась. Подняв глаза, я вдруг сообразила, что не надо читать в присутствии Люка — этим, скорее всего, я заставляю его нервничать еще больше.
— Итак, я полагаю, мне, вероятно, следует отпраздновать, — объявил Мэйвиль, прервав недолгое молчание. — Конечно, лишь тот факт, что вещь закончена. Еще неизвестно, удастся ли мне продать ее. Правда, уже по первым строчкам ты своим профессиональным оком вполне сможешь распознать, нетленное это творение или просто подделка…
— Я подумаю над этим. Хотя тебе определенно есть что отпраздновать.
— А ты случайно не хочешь сегодня вечером поужинать со мной? В последнее время я пристрастился к кухне отличного маленького итальянского местечка в Вест-Виллидже под названием «У Мими», это…
— Обожаю Мими! — выпалила я, потрясенная, что еще кто-то знаком с моим любимым ресторанчиком, где все было совсем по-домашнему. Несколько лет я питалась только там. Их политая маслом паста с цукини и тыквой — просто мечта, а гноччи… у меня прямо слюнки потекли от одной мысли об этой вкуснятине.
— Великолепно! Как насчет восьми? — Люк, кажется, принял мою предыдущую декларацию как согласие. Я не стала его разочаровывать. В конце концов, не на свидание же он меня приглашал. Мы были друзьями. Или… пусть все же не совсем друзьями, но у нас был общий Джексон. К тому же Люку, вероятно, хотелось умаслить меня, прежде чем я начну читать его роман.
Теперь, когда мысль о Мими засела в моей голове, у меня просто не осталось путей к отступлению. В течение шести недель я была настолько занята работой, что перспектива хотя бы раз в день нормально поесть, да еще и у Мими, воистину казалась мне вершиной блаженства. Рэндалл допоздна был занят, и даже если я пойду к Мими, у меня все же оставался шанс увидеться и с ним.
