— Предоставь мне свои расширенные разработки этих проектов завтра к десяти утра, чтобы мы имели возможность немедленно продвинуться в этом направлении, — объявила Вивиан, перед тем как отключиться.
— К десяти утра? — Я даже поперхнулась, причем довольно громко. Каким образом я сумею проанализировать все это, наметить потенциальных авторов, заполнить достаточно пробелов в том черновом наброске, который она предоставила мне… и все это к десяти утра следующего дня?
В груди у меня все сжалось, но я чувствовала себя готовой принять вызов. Пришло время ускоряться и подбираться к печатным формам. Само собой, я чувствовала, что замахнулась слишком высоко — и по работе, и с Рэндаллом, но, может, это всего лишь означало, что мне есть куда расти и развиваться.
Когда на следующее утро, в 6.15, я вышла из лифта на двенадцатом этаже, я ожидала, что увижу редакцию «Грант Букс» пустынной. Вместо этого я обнаружила, что половина моих коллег уже начали свой рабочий день, приблизительно на три часа раньше, чем остальная часть книгоиздателей. «Неудивительно, что мы способны запускать сотню названий в год при такой нехватке кадров», — подумала я. Все двери были закрыты, но свет за ними горел, и я могла уже слышать легкое постукивание по клавиатуре компьютеров.
К 10.00 я справилась с тремя чашками кофе и шестью из идей Вивиан — шестью, которые показались мне наиболее значительными. Это доставило мне удовольствие. Мне нравилось решать творческие задачи по созданию книги на пустом месте. В то время как в «Пи энд Пи» большинство редакторов покупали книги, которые им предоставляли на выбор литагенты, в «Грант» концепции зарождались и разрабатывались в самой редакции, обычно даже самой Вивиан, поскольку она, бесспорно, рождала большую и лучшую часть идей, а затем уже находился оптимальный автор, которого соединяли с литературным негром. Захватывающее занятие — подбирать потенциальную команду под концепцию и погружаться в поиск верного подхода, так что часы пролетели незаметно.
Однако когда подошло время звонить Вивиан, я немного волновалась. Пробило 10 часов, а я к тому моменту смогла проработать только половину из того, чем она закидала меня вчера в «Бильбоке». Я успела бы добраться и до оставшихся, дай бог к полудню, если бы мне удалось не сбавлять обороты. «Но лучше предоставить ей хоть что-то, чем вообще пропустить крайний срок», — резонно рассудила я.
— Офис Вивиан Грант, — сказал Грегори, парень, у которого, похоже, как и у Милтона, была инфекция в гайморовых пазухах.
— Привет, Грегори. Вивиан на месте? Мне было поручено…
— Она в Лос-Анджелесе. Я переключу звонки в двенадцать, — угрюмо ответил он.
В Лос-Анджелесе? Я еще не успела осознать, как много времени Вивиан проводит на западном побережье. Еще одно отличие от других издателей.
Вивиан постоянно отлавливала покупателей на наши книги среди киношников и телевизионщиков, выставляя на продажу концепции телевизионных шоу-программ и активно проталкивая продажу прав на экранизации.
— Хорошо, Грегори, я отложу разговор.
Раздался стук в дверь, и мой новый помощник, Дэвид, просунул голову в дверной проем моего кабинета. С самого первого момента нашей встречи Дэвид мне очень понравился. Яркий, невероятно компетентный, трудолюбивый парень, недавно окончивший Северо-Западный университет, он несколько недель дрейфовал по «Грант Букс», после того как редактор, первоначально нанявший его, неожиданно ушел от Вивиан. С того момента Дэвид работал на трех разных редакторов, которые буквально разрывали его на части своими срочными проектами. И теперь он был настолько же рад работать на единственного редактора, насколько я — заполучить себе помощника, который хоть немного ориентировался и в вопросах, и в происходящем в редакции. Было чуть диковато обзавестись помощником, после того как я сама столько лет проработала в той же роли, но Дэвид оказался весьма полезен мне. Он был умен, внимателен и предупредителен, и я поняла, что очень быстро привыкну к новому распределению ролей.
— Смотрите, розы. Только что доставили для вас. — Дэвид открыл дверь пошире, чтобы показать огромный букет из трех дюжин красных роз на высоких стеблях, и улыбнулся мне. Я вся затрепетала и бросилась читать записку.
