— Это чья машина? — спросила она, не узнав Сергея.
— Емельянова.
— А Вольтановского которая? Эта? И куда его занесло! — сказала она растерянно, не желая, видно, стоять на виду, перед окнами правления МТС, и в то же время не имея сил пройти мимо.
Сергей давно уже не видел Светлану, и сегодня она показалась ему еще необыкновеннее, чем в первый раз, ночью, когда отец и Вольтановский чинили ее комбайн. Но все это было так давно, так давно! Водители получали документы на бензин в правлении МТС, и Светлана должна была слышать громкий смех и прибаутки Вольтановского. Вот наконец он вышел.
Он двигался, небрежным движением плеч то и дело поправляя свободно наброшенную колонку, и по его подчеркнутому безразличию Сергей понял, что Вольтановский обязательно в чем-то виноват, и, положив голову на руки, притворился спящим.
— И где это тебя носило? — еще издали спросила девушка Вольтановского с той ласковой грубостью, которая, как хорошо знал Сергей по опыту с Зотовой, допустима между друзьями и вовсе не кажется обидной. — Второй день глаз не кажешь.
— С Андрюшкой Емельяновым все соревнуемся, никак остановиться не можем, — посмеиваясь, ответил Вольтановский, давая понять, что он относится не очень серьезно к тому, что сообщает.
— Ну, он за тебя возьмется — приемистый парень… — сказала Светлана.
— Не об том речь. Как про себя решила? — перебил ее Вольтановский.
— Да что ж тут решать, Петя! Тут решай не решай — один путь: не поеду я с тобой, Петенька, вот и все решение.
Вольтановский, видно, не ожидал такого ответа.
— Сильно! — сказал он, тряхнув медалями.
— Если ты, Петя, и взаправду меня любишь, так поймешь, чего я боюсь. Ну, как я буду в городе жить, одна среди чужих людей… Что делать-то буду? И нравишься ты мне, и все, а как-то боюсь я по-твоему поступать. Если б ты у нас остался, другое дело…
— Я человек городской, трудно мне у вас будет, — сказал Вольтановский.
Она вздохнула, не возражая ему.
— А ты хочешь, чтоб я остался? — каким-то не своим голосом спросил ее Вольтановский. — Да? Скажи твердо.
— Хочу.
Помолчали.
— Схожу к директору МТС, даст комбайн — останусь, — задумчиво, точно для одного себя, произнес Вольтановский. — Без машины я, Светланка, никаких талантов не имею.
— Да ты, Петя, даже посильнее Вострикова, а уж он, все скажут, чистый орел! Я — верь не верь — все равно выйду на Героиню. В нынешнем году не удалось, возьму свое в будущем году. Да нас с тобой как будут уважать, если б ты знал! Почище твоего Емельянова!
Как только Сергей услышал, что заговорили об отце, он до того перепугался, что у него закололо в висках. «Вспомнит она, что я здесь, и подумает — нарочно подслушиваю!» — подумал он в ужасе и смятении.
Немного успокоившись, он напряг слух, но уже ничего не было слышно. Тогда он осторожно поднял голову, как разведчик, и скосил глаза на сторону. Вольтановского не было, а Светлана, мечтательно улыбаясь и покачивая головой, глядела куда-то далеко-далеко, как глядят слепые, — скорее прислушиваясь, чем видя.
Лицо ее было так красиво, и вообще вся она так располагала к себе, что он, залюбовавшись ею, забылся и чихнул изо всех сил. Пшеничные зерна, прилипшие к потному лицу, брызнули во все стороны.
— Ах, чтоб тебя! — негромко сказала Светлана, поведя на него своими строгими глазами, и вдруг, ласково улыбнувшись ему, пошла к саду.
