Степан - страница 19

В это время в приемную входит группа молодых современных парней и девушек в красных, желтых, голубых пиджаках, ярких галстуках и строгих прическах. Они по-деловому начинают двигать мебель, звонить по Зоиному телефону, разговаривать между собой, не обращая внимания на Зою: «Да пришли. Сейчас все перепишем… Лизинг… фьючер… моржа… дисконт… здесь все надо менять… Пахнет, как в погребе». Один заглядывает в кабинет к Пал Палычу, прислушивается, как тот хвалится по телефону, что он врос, и сообщает своим: «Этот старый пень аж от страха в свое кресло врос… А указ о снятии где?..отдайте его вон этой» (и кто-то из них показывает на Зою, застывшую на месте, безмолвную и напуганную, прижавшую к груди какой-то журнал).

Потом несколько молодых людей проходят в кабинет Пал Палыча: «Все, папаша, отсиделся, отвоевался, пора освободить помещение».

ПАЛ ПАЛЫЧ . Как?! Меня нельзя! Я не могу! Как же мое кресло?

МОЛОДЫЕ ЛЮДИ . Не можешь без кресла, значит, освобождаем вместе с креслом. ( И начинают отодвигать его вместе с креслом.)

Зоя от криков вскакивает, но, видя, что никто на эти крики не обращает внимания, и все так же продолжают по-деловому двигать и переставлять мебель, опять садится на свой стул, закрывает лицо руками: что-то будет?

Звучит траурная музыка Бетховена.

Занавес.

Сцена первая

Бар. Звучит музыка Юрия Лозы.

За стойкой бармен трясет шейкером. Несколько столиков.

За одним Художник, Ева и Чижиков пьют водку.

За другим – спиной к зрителям сидит Убийца, он пьет пиво.

За третьим – молодые люди, современные бизнесмены, пьют «колу».

У входа в ливрее швейцара стоит Сумасшедший.

ХУДОЖНИК (бармену). Человек, еще по одной.

Бармен разливает и несет.

ЧИЖИКОВ . Ну, что выставка, успешна?

ХУДОЖНИК . Класс! Три картины загнал. Теперь гуляем.

ЧИЖИКОВ . Вот и хорошо. Значит, Ева моя?

ХУДОЖНИК . Ты что?! У меня же запой начинается. Кто за мной ухаживать будет?

ЧИЖИКОВ . А Фикус?

ХУДОЖНИК . Хамло твой Фикус. Я его в музей сдал. Так что теперь мне без Евы опять никак нельзя. (По-отечески гладит Еву по голове.)

ЧИЖИКОВ . Опять обманул. Я же из-за тебя фальшивомонетчиком стал. ( Пытается сделать вид, будто плачет.)

ХУДОЖНИК . А я вот сейчас встану и скажу всем, что ты фальшивку своему шефу подкинул. Тебя – хап, и никакой Евы не надо будет. Будешь одни бананы с воблой жрать.

ЧИЖИКОВ ( испуганно ). Какие бананы с воблой?

Ева тут же щелкает зажигалкой.

ХУДОЖНИК . Видишь. Как же я тебе ее отдам?

ЧИЖИКОВ . И я такую же хочу.

ХУДОЖНИК . А зачем она тебе? Ты же не пьешь.

ЧИЖИКОВ . Женюсь.

ХУДОЖНИК . Женится он, ха-ха! Ты, может, и в постель с нею ляжешь?

ЧИЖИКОВ (с вызовом). И лягу!

ХУДОЖНИК . Ха-ха, ляжет он. Так зачем тебе тогда Ева? Бери стиральную машину и ложись. А еще лучше – пылесос. Ха-ха. Я же тебе говорил: она ма-ши-на.

Художник приподнимается, кладет руку ему на плечо и усаживает.

ХУДОЖНИК . Человек, еще по одной! У нас тут траур. Ева, следи за нормой. ЕВА ( четко козырнув). Есть!

Дверь в бар открывается, входит Зоя с красивой пухленькой подругой. Убийца вскакивает, подбегает к ним, бережно берет Подругу под локоток и приглашает обеих к своему столику.

ПОДРУГА . Зоя, знакомься – друг семьи. ЗОЯ (Убийце). Зоя, подруга вашей знакомой, но не ее семьи.

Проходят к столику.

ЧИЖИКОВ . Зойка приперлась, я смываюсь. ХУДОЖНИК . Пойдем и мы с тобой, бедолага.

И они боком, боком, пока вновь пришедшие здороваются и оглядываются, уходят.

СУМАСШЕДШИЙ ( резво открывая дверь). Заходите еще, заходите. (И выставляет перед каждым руку ладонью вверх, прося на чай.)

Художник сует ему в ладонь деньги. Чижиков будто не понимает, зачем ему суют под нос ладонь, рассматривает ее удивленно, потом трет ладонь Сумасшедшего своим указательным пальцем, палец свой нюхает, жмет удивленно плечами – рука как рука – и выходит из кафе-бара.