Ага, вот и Церковь Доминус Флевит (Скорбящего Господа) с ее светло-коричневатой полусферой, издали напоминающей шоколадную конфету. Приютившаяся на склоне Масличной горы, эта Церковь, кажется, все еще ждет своего Хозяина. Вот на этом самом месте Иисус и скорбел о предстоящем разрушении Иерусалима. «Камня на камне от тебя не останется...». И что же? Стоит Иерусалим! Иерусалим - белый город, центр мира, Пуп Земли... Когда мы были здесь с Жорой, это было лет пять тому назад (или года четыре?), здесь не было еще этих цветников, не было и этой апельсиновой аллеи, ни вон тех высотных домов с виселицами подъемных кранов. Строится город, растет. Не было и этих тенистых пальм. Мы, помню, сидели на этих теплых валунах под палящим солнцем, а теперь они спрятались под сенью молоденьких пальм. Нужно обязательно побывать здесь с Аней, подумал я и тут же ей позвонил:
- Слушай, ты была когда-нибудь в Иерусалиме?!
- Много раз... Я вчера вернулась из Ватикана... Меня представили Папе...
- Папе?! Тебя?!!
- Я рассказала ему о твоей Пирамиде.
- Ты рассказала?..
- Я рассказала, он в восторге! Он готов...
- Он готов отказаться от роскоши и вести полуголодное существование?
- Ты не поверишь: он живет уже так много лет.
- Я не верю.
- Ты бы видел его глаза!
- Не могу понять, почему же?..
- Ты бы видел его глаза! Мы говорили всего несколько минут, он - святой...
- Но как же тогда объяснить?..
- Ты когда вернешься?
- Мы тут с Юрой...
- Я потом тебе все расскажу... Ты когда вернешься?
- Мы тут с Юрой...
- Ты нашел-таки и его?! Поздравляю... Папа ждет твоего звонка.
- Но-о-о...
- Правда-правда. И Тина с вами?
И Аня о том же!.. Ах ты Боже мой!..
- Я готов. Мы тут с Юрой... Хочешь с ним поговорить?
- Хочу. А Тина с вами?
Я не стал отвечать, чтобы не посвящать Юру в наши дела.
Пока они разговаривали, я думал о Папе: неужели лед тронулся?!
О Папе... О Тине... Вперемешку... Может быть, Тина и с Папой на короткой ноге? А что если и Аня, и Тина... У меня голова шла кругом!
- Держи, - сказал Юра, протягивая мне телефон.
- Да... Слушаю...
- Ты мне не ответил, - сказала Аня.
- Что? - спросил я.
- Ладно, - сказала она, - потом... Пока...
И выключила телефон.
Сейчас справа по ходу нашему взору откроется... Так и есть: ах, какая удивительно уютная часовенка! Нежные, хрупкие, изящные колонны...Часовня Вознесения. Отсюда Иисус и вознесся на небо...
- Ты можешь представить себе себя летящим? - спросил Юра.
- Папа Римский с нами, - сказал я, как только у нас представилась возможность немножко поотстать от толпы.
- Как это понимать?
Я только кивнул, мол, я в этом уверен. Никакой Тины, конечно, с нами не было. Да и быть не могло! Почему Юля вдруг о ней спросила?
- Не Юля, а Аня, - подсказала Лена.
- Ну да, да... Конечно, Аня, - сказал я.
Тина не выходила у меня из головы: что если она... Да ладно! Не придумывай себе никаких невероятных стечений никаких обстоятельств. И что, собственно, можно было предположить? Ха! Да ничего особенного! Хотя вот что - Глория!.. Тина - инопланетянка!
Это не укладывалось в голове! Конечно, это полный цугцванг мысли. Нонсенс! Нелепица!..
Нет-нет, только не это...
Я боялся себе признаться: ну, ты, парень, и хватил!
Когда я намекнул об этом Жоре, он ничего не сказал, только пожал плечами и качнул своей большой головой:
- Конечно, - затем сказал он, - Тинка - энэлотичка! Напросись к ней в гости... куда там... Будете лететь - прихватите меня с собой.
Жора иронизировал. Но ничего не отрицал!
Я маялся: что если вдруг?!
Об этих инопланетянах сегодня мусолят на каждом углу. И сколько там правды, в этих баснях и басенках, никто толком сказать не может.
Что если...
Время от времени я думал о Папе. Мне вдруг пришло в голову, что изменить его мировоззрение, воспитывавшееся веками, не так-то просто. Что если он не увидит нашу Пирамиду во всей ее красе? Потом я позвонил Юле. Телефон не отвечал.
- Юле или Ане? - спрашивает Лена.
- Не помню. Мне было всё равно.
Первая остановка на Скорбном пути рядом со школой Эль-Омария. Я смотрю на часы: 14:52. У нас есть восемь минут, чтобы подготовить себя к встрече с Христом. Степенные чинные монахи-францисканцы в черных и темно-вишневых до пола сутанах. Мне кажется, что я каждого из них я уже знаю в лицо. На стенах церкви мозаика, изображающая суд над Иисусом. А в нише над алтарем - сам Иисус. Из белого мрамора. Удивительно тонкая, нежная и изящная работа. Даже терновый венец на Его голове не кажется орудием пытки, хотя Он и не улыбается. Но лицо Его не искажено и страданием, ясный чистый взгляд, устремленный в будущее с надеждой на прозрение и преображение мира. А кто видел Его улыбающимся? Связанные руки не таят в себе никакого напряжения: пальцы мирны и всевластны. Кисти человека, но и Бога. Каждый, кто умеет читать, читает: «Ecce Homo». Вот Человек! Как образец совершенства. Я всегда прихожу сюда прежде, чем пройти Его путь. Сравни себя с Ним здесь, а потом попытайся пережить Его ощущения на каждом этапе Via Dolorosa. Вдумайся в то, о чем думал Он, следуя на Голгофу с крестом на спине. Я всегда пытаюсь понять, что подвигнуло Его утвердить в себе мысль о выборе такого пути. Кто?! С моей стороны, это всего лишь немыслимая попытка перевоплощения, отчаянное сиюминутное желание вырядиться в Его одежды... Жалкая попытка, тщедушное стремление... Курам на смех.
