- Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних людей вообще нет.
- Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? - настаивал Колодников. - Может, снимешь пару бойцов с дежурства?
- Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов. Лично у меня никого нет. Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе в патрульно-постовой роте?
- И сколько?
- Семь.
- Нихрена себе! А остальные где? - ошеломленно спросил Колодников.
- Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!
- Бюллетени?
- Ну да. Половина участковых там же. И вот теперь я имею трех бойцов и одну патрульную машину. Случись что, и послать вообще не кого будет.
- Дурдом! - вздохнул Андрей. - Да, действительно, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?
- Ну, хотя бы Зиновьева найди, он дежурный сегодня, - посоветовал капитан.
- Где он, не знаешь?
- Да только отошел, посмотри в его кабинете.
В кабинете начальника следственного отдела Зиновьева не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Зиновьева либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз, сильно и требовательно. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны. Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:
- Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов отдел шмонает.
- А что, было, что ли уже? - удивился Андрей.
- Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.
В небольшом, три на четыре метра, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые - Мысин, Демин, Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.
- Как вас Мамонов запугал, - съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки. - У нас в третьем отделении он не так бушует.
- Ты чего, знаешь, как лютует? - продолжал Фортуна, усаживаясь за стол. Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдаванин. - Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.
Здороваясь, Колодин задержал руку Мазурова:
- Как здоровьишко, Иван Михалыч?
- Твоими молитвами. Подлечили немного.
- Ты бы пока воздержался, - опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.
- Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто. Я даже курить бросил.
Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.
- На, Андрей, помяни Антон Иваныча Петренко, старого сыскаря.
От подобного предложения отказаться было нельзя.
- Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.
Колодников выпил, закусил бледной, безвкусной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:
- Зиновьева здесь не было?
- Нет, а что? - удивился Фортуна.
Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.
- Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, - сказал он, смешно округляя глаза.
Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:
- Так, значит, Рыжова, из-за этой девки резанули?
- Выходит, так. Кстати, вы получили ориентировку по этому типу?
- Получили. Но на моем участке такого кадра нет, - Фортуна отрицательно замотал головой. - Был один похожий, но он "крякнул" месяц назад.
