Билли и Симона с восторгом наблюдали, как Аладдин вскочил в седло и почти полетел вперёд. Казалось, ему всё даётся легко, как и Симоне.
В огромном магазине Аладдин с Симоной остались топтаться у прилавков с заморозкой, а Билли набирала то, что попросила её купить мама. Выбирая бананы, она почувствовала на своём плече чью‐то руку. Будучи уверенной, что это Аладдин или Симона, она схватила банан и развернулась, держа его перед собой, как пистолет.
– Руки вверх!
За спиной у неё оказалась пожилая дама из библиотеки. Элла. От удивления Билли уронила банан.
– Ой, простите, – тут же сказала она.
Но тётя Элла, кажется, не заметила, что ей только что угрожали бананом.
– Нам надо поговорить, – прошипела она.
Билли посмотрела через плечо, удивляясь, куда исчезли Аладдин и Симона.
– Конечно, – согласилась она.
– Это важно, – зашептала старуха. – Вы с мамой подвергаетесь большой опасности. Из-за дома.
Не это ли Аладдин слышал у себя в школе? Что дом на Спаррисвэген приносит несчастье?
– Меня зовут Элла Бенгтсон, – продолжала старуха. – Я живу на Сникархаксвэген, в Эспете.
Насколько Билли знала, район Эспет находится по ту сторону порта. Но где Симона и Аладдин, где их носит? Билли почти запаниковала, оставшись один на один со старухой, которая разговаривает шёпотом и очень странно пахнет.
– Обещай, что придёшь, – прошептала старуха.
– Я приду, – тихо сказала Билли.
– Хорошо.
Старуха подхватила свою корзину с покупками и исчезла.
Билли с Симоной успели дважды объехать Эспет в поисках Эллы, а потом Симоне пора было возвращаться домой. Ни в первый, ни во второй раз девочки не нашли старую даму.
– Продолжай искать, – сказала Симона, когда они прощались на автобусной остановке. – А я ещё приеду помогу тебе.
Билли кивнула. Ей было важно понять, зачем кто‐то проник к ним и написал на старом комиксе «Убирайтесь!». Кому‐то не нравилось, что они переехали в этот дом, и Билли опасалась, как бы тот, кто оставил послание, в следующий раз не учинил что‐нибудь похуже.
Всё немного изменилось после приезда Симоны. Папа всегда говорил, как важно, чтобы будни были весёлыми, ведь что ни день – то будни. Прожив три недели в доме на Спаррисвэген, Билли поняла: хочет она того или нет, но они с мамой создали в своём новом доме что‐то вроде будней. Иногда они бывали вдвоём, иногда кто‐нибудь навещал их, но чаще всего они делали примерно одно и то же. Ездили на пляж, готовили еду. Они больше не говорили о том, что случилось в доме, потому что мама тогда начинала жутко злиться.
Билли невольно полюбила – почти полюбила – свою комнату со скошенным потолком. Она повесила на стены фотографии папы, бабушки и дедушки и расчистила на полках место для своих книг, привезённых из Кристианстада.
– Ты, кажется, будешь первым в Швеции подростком с собственной библиотекой, – заметила мама.
Как‐то в дождливый день Билли прошлась по содержимому полок внимательнее. Книги стояли в алфавитном порядке – по именам авторов. Билли это понравилось, и свои книги она поставила на полки так же. Получилось симпатично.
– Призрак ещё в доме? – спросила Симона, когда они с Билли болтали вечером по телефону.
– Вряд ли. Во всяком случае, я пока ничего не слышала.
Билли не хотелось больше искать тетю Эллу – та наверняка нарасскажет ей всяких ужасов про дом. Мама взяла в привычку запирать перед сном дверь гостевой комнаты, и Билли немного успокоилась. По ночам она старалась не спускаться на первый этаж, пока мама спит.
С Аладдином она виделась часто – всегда в городке или у него дома.
– Почему ты не пригласишь его к нам? – спросила мама.
Ну и вопрос, подумала Билли. Аладдин всегда на лодке один, и естественно, там веселее, чем дома у Билли. Но однажды Аладдин явился сам. Как‐то после обеда Билли сидела на террасе и читала, мама уехала в магазин. Аладдин с довольным видом вкатился к ним на участок на своём одноколёсном велосипеде.
– Решил посмотреть, как ты живёшь, – объявил он. – Ну и навестить парочку привидений.
– Лучше не надо, – отозвалась Билли.
– Краска отошла, – заметил Аладдин, поднимаясь на террасу.
Он указал на стену дома: чешуйки краски кое‐где отслоились и попадали на землю. Трещины, которые Билли увидела ещё в первый день, со временем удлинились, умножились. Казалось, что стены кто‐то разрисовал странным узором.
