– Тебе, наверное, известно, что у нашей семьи имеются значительные деловые интересы, – заговорил Кларк. – Энни вовлечена в несколько трестов и холдинговых компаний, поэтому есть кое-какие нюансы – юридические, финансовые и налоговые, – которые должны быть улажены до того, как…
Я начал перелистывать бумаги. Пачка была в полдюйма толщиной и по сложности юридической писанины не уступала договору о слиянии компаний. Но по сути это был добрачный контракт на случай, если я попытаюсь лишить прелестную Энни Кларк тех многих десятков миллионов, которые ей причитаются как единственной наследнице сэра Ларри.
– Это юридический документ, – заговорил второй адвокат.
Спасибо. Кларк был склонен забывать, что у меня JD/MPP[11] из Гарварда. Я позволил адвокату что-то бубнить, а сам за это время дочитал контракт и сделал в нескольких местах пометки.
– Это лишь черновик, – пояснил он. – Отправная точка. Я уверен, что мы что-нибудь выработаем на его основе. Там что-то не так?
Я швырнул бумаги на стол:
– Вообще-то, да.
Они переглянулись. У одного из адвокатов слегка шевельнулись ноздри. Я буквально видел, как их раздувает от возбуждения. Для этих людей юридические баталии лучше секса. Разумеется, весь контракт был для меня пощечиной, и я не сомневался, что Кларк жаждет битвы. Но я не собирался потакать его желаниям.
– На девятнадцатой странице ошибка. Вы, вероятно, думали о Нью-Йорке. В Виргинии в семейном законодательстве действует унифицированный правовой кодекс. Но это мелочь.
– Это черновик, – промямлил адвокат Кларка.
– Меня он устраивает. Кто хочет стать свидетелем?
– Не понял? – выдавил Кларк.
– Мне наплевать на деньги, Ларри. Если ты перестанешь стоять у меня на пути, то я готов подписать прямо сейчас. Меня все устраивает.
– Мы можем составить другой черновик.
– Сойдет и этот. Я его уже поправил.
Я трижды расписался на последних страницах, встал и вручил им бумаги.
– Если понадобится заверить у нотариуса, дай мне знать, – сказал я. – Приятного вам вечера.
Если избавление от этой скотины обошлось мне всего в пару миллионов и подпись, то я отделался легко. И я вышел.
* * *
Когда я вернулся в отель, Энни сидела на кровати, стуча по клавишам ноутбука.
– Как пообщался с папочкой? – спросила она. – Судя по всему, ты выжил. Оливковая ветвь?
– Брачный контракт.
– Что? Со мной он о нем даже не заговаривал. Значит, он взял и устроил тебе засаду с этим контрактом?
– И двумя адвокатами.
– Господи… И что ты сделал?
– Что я сделал? Ничего. Подписал. Решать тебе, конечно, но меня устроит, если и ты подпишешь. Просто чтобы убрать его с дороги.
Не знаю, чего она от меня ожидала. Чтобы я его придушил?
Она отложила компьютер, качая головой и пылая негодованием.
– Я сейчас к нему спущусь и… – Она откинула покрывало.
– Да забудь ты про папочку, – сказал я. – Хотя это и означает, что в случае развода ты не приберешь к рукам мой джип. – Я имел в виду свой двадцатилетний «чероки» с выцветшей краской и без амортизаторов. Все никак не мог решиться от него избавиться.
Даже грубое избавление от иллюзий, устроенное Кларком, не смогло полностью развеять приятный туман, окутавший мой мозг после обеда из четырех блюд и полутора бутылок бургундского «Шаве Эрмитаж», после которого я наконец-то понял, почему люди бывают одержимы вином.
Я лег рядом с Энни:
– Ты будешь любить меня даже нищим?
– Это еще что за вопрос? – осведомилась она участливо, но и чуточку с вызовом. Впрочем, она тут же смягчилась. – Ну что ты, Майк. Конечно, – прошептала она мне в ухо и чуть наклонилась, чтобы поцеловать в шею.
Я не очень искушен в разных сочетаниях: какое вино к чему подходит и тому подобное. Но есть одна комбинация, насчет которой у меня имеется твердое мнение. Если в меню ужина входит проникновение со взломом, смертельно опасные гонки с полицией или любые варианты насильственных действий, то нет ничего лучше пива «Стил резерв» в банке на двадцать четыре унции, сдобренного виски «Олд кроу».[12]
Оба этих напитка побулькивали рядом со мной на сиденье вагона метро, когда я ехал к дому брата. Безусловно, они были совершенно не к месту в позаимствованной у Энни большой матерчатой сумке с названием школы йоги над логотипом с мандалой «матери-земли». Я уже много лет их не употреблял, хотя когда-то они были у нас с Джеком любимым пойлом. Отпиваешь пару унций из банки с пивом, наливаешь столько же бурбона, затыкаешь дырку пальцем, переворачиваешь, затем пьешь. Обычно такое проделывалось во время езды (руль удерживался и поворачивался коленями), и очень часто по пути к месту будущего преступления. В пиве восемь процентов алкоголя, но есть в нем и нечто большее, какая-то особая алхимия в сочетании дешевого бурбона и медицинского привкуса светлого пива, сваренного из плотного сусла. Вместе они проскальзывали в желудок как глоток огненного раскаяния. Всего за несколько минут этот коктейль срывал в башке все ограничители и делал тебя гиперактивным носителем скорого разрушения, подростком-гранатой.
