Статский советник - страница 7

– А может, он вовсе железкой не поехал? – усомнился камердинер. – Сел себе на лошадку и потрюхал в какой-нибудь Замухранск – отсидеться, пока шум не поутихнет?

– Замухранск для того, чтоб отсидеться, никак не п-подходит. Там каждый человек на виду. Спрятаться проще всего в большом городе, где никто никого не знает, да и революционно-конспиративная сеть наличествует.

Генерал-губернатор испытующе взглянул на Эраста Петровича и щелкнул крышечкой табакерки, что свидетельствовало о переходе от отчаяния к глубокой задумчивости.

Чиновник подождал, пока Долгорукой зарядит ноздрю и громогласно отпчихнется. Когда Ведищев тем же самым платком, которым только что вытирал слезы, промокнул своему сюзерену глаза и нос, князь спросил:

– А как искать станете, если он и здесь, в Москве? Ведь мильонный город. Я даже полицию с жандармерией вам подчинить не могу, разве что обязать к содействию. Сами знаете, голубчик, что мое прошение о назначении вас обер-полицеймейстером третий месяц в высших инстанциях плутает. Вы же видите, какой у нас по полицейской части Вавилон сделался.

Под Вавилоном его сиятельство имел в виду хаотическое положение, образовавшееся во второй столице после того, как был отставлен последний обер-полицеймейстер, слишком буквально трактовавший смысл понятия “неподотчетные секретные фонды”. В Петербурге шла затяжная бумажная канитель: враждебная князю придворная партия никак не желала отдавать ключевую должность долгоруковскому выкормышу, но и навязать генерал-губернатору своего ставленника у недоброжелателей тоже сил не хватало. А тем временем жил огромный город без главного защитника и законоблюстителя. Обер-полицеймейстеру предписано возглавлять и объединять действия и городской полиции, и Губернского жандармского управления и Охранного отделения, теперь же выходил форменный табор: подполковник Бурляев из Охранного и полковник Сверчинский из Жандармского писали друг на друга кляузы, и оба дружно жаловались на наглую обструкцию со стороны зарвавшихся полицейских приставов.

– Да, ситуация для произведения согласованных действий неблагоприятна, – признал Фандорин, – но в д-данном случае разобщенность розыскных органов, пожалуй, даже кстати…

Гладкий лоб статского советника наморщился, рука как бы сама собой потянула из кармана нефритовые четки, помогавшие Эрасту Петровичу сконцентрировать мысль. Долгорукой и Ведищев, привычные к фандоринским повадкам, слушали, затаив дыхание, и выражение лиц у обоих стариков сделалось одинаковое, словно у детей в цирке, которые точно знают, что цилиндр фокусника пуст, и все же не сомневаются – сейчас ловкач вынет оттуда зайчика или голубку.

И чиновник вынул:

– Позвольте спросить, отчего преступнику столь б-блестяще удался его план? – начал Эраст Петрович и сделал паузу, будто и в самом деле ждал ответа. – Очень просто: он был в доскональности осведомлен о том, что полагалось знать весьма немногим. Это раз. Меры по обеспечению безопасности генерал-адъютанта Храпова при пересечении Московской г-губернии были разработаны не далее как позавчера при участии весьма ограниченного круга лиц. Это два. Кто-то из них, посвященный в мельчайшие подробности плана, выдал наш план революционерам – сознательно или бессознательно. Это три. Достаточно найти этого человека, и через него мы выйдем на Боевую Группу и самого исполнителя.

– Как это “бессознательно”? – прищурившись, спросил генерал-губернатор. – Ну, сознательно – понятно. И на государевой службе оборотни есть. Кто за деньги нигилистам тайны выдает, кто по бесовскому наущению. А бессознательно – это без сознания что ли? Спьяну?

– Скорее по неосторожности, – ответил Фандорин.

– Чаще всего б-бывает так: должностное лицо проболтается кому-то из близких, кто связан с террористами. Сын, дочь, любовница. Но это удлинит нашу цепочку всего на одно звено.

– Так. – Князь снова полез за понюшкой. – Позавчера в секретном совещании по поводу приезда Ивана Федоровича (земля ему, грешнику, пухом) кроме меня и вас участвовали только Сверчинский и Бурляев. Даже полицию не привлекли – согласно указаниям из Петербурга. Так что ж, надо начальников Жандармского управления и Охранного отделения подозревать? Чудно что-то. А…а…апчхи!