— Хорошо охраняете, — похвалил я их.
— Мне медаль за это дали! — похвастался один.
Я даже не понял, шутит он или нет.
Оказавшись внутри (коридор — металлические стены, пол и потолок, освещаемые холодным серым светом), мы зашли во вторую дверь справа и оказались в просторном помещении с маленькими прямоугольными окнами под самым потолком. На черных пластиковых скамейках вразвалочку сидело пятеро солдат — в сине-серой пятнистой форме, но без знаков отличия.
Мой солдатик откозырял и удалился.
Ко мне подошел самый старший среди солдат — крепкий небритый мужик. Он протянул мне свою лапищу:
— Подполковник Берд, — представился военный.
— Герман, — я пожал ему руку.
— Вот что… Герман… — тихо произнес Берд. — Я не знаю, кто вы такой и почему Малоев вам доверяет, но для меня главное — мои люди. Я буду следить за вами. За каждым вашим поступком. И если мне покажется, что ваш приказ может навредить моему отряду, я оставляю за собой право ослушаться его! Надеюсь, я ясно высказываюсь?
Очень хотелось зевнуть этому горе-вояке прямо в лицо, но кое-что в его словах меня заинтересовало. Действительно, почему Малоев мне так доверяет?..
Да потому что задница у него горит, вот и хватается за каждую соломинку!
Берд мне не понравился. Ненавижу таких вот правильных вояк. По мне — лучше бы на его месте был Китаец.
Китаец. Фотография Марины.
Берд тем временем представлял своих подчиненных:
— Капитан Эванс (долговязый паренек, со взглядом как у голодного коршуна), лейтенант Александров (с виду — болгар. Курчавые черные волосы, светло-голубые, почти белые глаза), лейтенант Винз (жилистый мужичок со стеклянным взглядом) и… — тут Берд слегка замялся. — Единственная женщина в нашей компании — доктор наук Лидия Марш.
— Может, обойдемся без формальностей? — спросила хриплым голосом Лидия. На вид ей было тридцать-тридцать пять. Маленькая, костлявая — очки на пол-лица. Ей бы в косметическую клинику… потом мужа завести и детей ему нарожать. А не наукой заниматься.
Вслух я, конечно, этого не сказал.
— Лидия — один из главных специалистов по Стазису, — объяснил мне Берд невозмутимо. — Она с самого начала…
Я благополучно пропускал его слова мимо ушей.
— Тело капитана Сысоева все еще на территории вышки? — спросил я, когда словесный поток подполковника полностью иссяк.
— Да… — растерялся Берд.
— А его вещи?
— В специальной камере хранения… но нам уже давно пора…
— Я хотел бы осмотреть их.
Мы с Бердом уставились друг на друга.
— Мы уже давно должны быть на территории Стазиса! — с нажимом произнес Берд.
— Мы будем там, когда я решу, — невозмутимо возразил я. — Или вы хотите связаться с генералом? Уточнить?
Вояка сдался.
— Ждите здесь, — буркнул он своим.
Мы вышли в коридор, поднялись по лестнице на второй этаж, сели в лифт. Лифт принес нас на открытую площадку — через нее мы прошли в следующий лифт, который привез нас в темный коридор, потом мы зашли во вторую дверь налево, снова оказались в коридоре… через пять минут я уже полностью запутался. Может быть, Берд в отместку так петляет?
Наконец мы оказались перед очередной дверью. Солдатик рядом с ней вытянулся в струнку, старательно разглядывая потолок.
— В какой камере вещи капитана Сысоева? — резко спросил Берд.
— В триста пятой, сэр! — бодро отрапортовал солдат.
В камере хранения было полно ящиков — прямо как в космопорте. Мы с трудом обнаружили камеру 305. Берд засунул свою карточку в паз, однако лампочка над камерой загорелась красным.
— У меня не хватает полномочий, — зло проговорил Берд. — Попробуйте свою.
Я, не сильно надеясь на успех, вставил карточку в щель. Лампочка благосклонно сменила цвет на зеленый — ящик мягко выехал вперед.
Искать почти не пришлось — фотография лежала сверху одежды и прочего барахла, запечатанного в прозрачный пакет. Я достал свой перочинный ножичек и разрезал целлофан. Положил фотографию в карман, задвинул ящик на место.
— Я не уверен, что вы поступаете законно, — проинформировал меня Берд, с неодобрением наблюдая за моими действиями.
— Свяжитесь с Малоевым, — отмахнулся я от него уже привычной присказкой.
Подполковник молчал. Значит, я все правильно понял — генерал дал мне огромные полномочия. Неужели он и впрямь так сильно в меня верит? В груди змеиным клубком заворочались подозрения.
