* * *
По славной матушке Волге-реке а гулял Садко молодец тут двенадцать лет; никакой над собою притки и скорби Садко не ведывал, а все молодец во здоровьи пребывал. Захотелось молодцу побывать в Новегороде, отрезал хлеба великий сукрой, а и солью насолил, его в Волгу опустил: «А спасибо тебе, матушка Волга-река! А гулял я по тебе двенадцать лет, никакой я притки, скорби не видывал над собой и в добром здоровьи от тебя отошел; а иду я, молодец, в Новгород побывать». Проговорит ему матка Волга-река: «Гой еси, удалой добрый молодец! когда придешь ты во Новгород, а стань ты под башню проезжую, поклонися от меня брату моему а славному озеру Ильменю». Правил Садко Ильменю-озеру челобитье великое: «А и гой еси, славный Ильмень-озеро! Сестра тебе Волга челобитье посылает двою»{166} (?). Приходил тут от Ильмень-озера удалой добрый молодец и спрашивал Садку: «Гой еси, с Волги удал молодец! как-де ты Волгусестру знаешь мою?» А и тот молодец Садко ответ держит: «Чтоде я гулял по Волге двенадцать лет, с вершины знаю и до устья ее, а и нижнего царства Астраханского». А и стал тот молодец наказывати, который послан от Ильмень-озера, чтоб Садко просил бошлыков закинуть в Ильмень три невода: будет-де ему. Садке, божья милость. Первый невод к берегу пришел: и тут в нем рыба белая, белая ведь рыба мелкая; и другой-то ведь невод к берегу пришел: в том-то рыба красная; а и третий невод к берегу пришел: в том-то ведь рыба белая, белая рыба в три четверти. Перевозился Садко молодец на гостиный двор с тою рыбою ловленою, навалил ею три погреба глубокие, запирал те вогребы накрепко, ставил караул на гостином на дворе и давал тем бошлыкам за труды их сто рублев. А не ходит Садко на тот на гостиный двор по три дни, на четвертый день погулять захотел; заглянет он в первый погреб – котора была рыба мелкая, те-то ведь стали деньги дробные; заглянул он в другой погреб, где была рыба красная – очутились у Садки червонцы лежат; в третьем погребу, где была рыба белая, – а и тут у Садки все монеты лежат. Втапоры Садко купец, богатый гость, сходил он на Ильмень-озеро, а бьет челом поклоняется: «Батюшко мой, Ильмень-озеро! поучи меня жить в Новегороде». Ильмень дает ему совет поводиться со людьми со таможенными, да позвать молодцов посадских людей, а станут-де те знать и ведати. Позвал к себе Садко людей таможенных и стал водиться с людьми посадскими. Сходилися мужики новогородские у того ли Николы Можайского, во братчину Никольщину, пить канун, пива ячные; Садко бил челом, поклоняется принять его во братчину Никольщину, сулит им заплатить сыпь немалую и дает им пятьдесят рублев. Когда молодцы напивались допьяна, а и с хмелю тут Садко захвастался: велит припасать товаров в Новегороде, он-де те товары все выкупит, не оставит ни на денежку, ни на малу разну полушечку: а не то – заплатит казны им сто тысячей. И ходит Садко по Новугороду, выкупает все товары повольной ценой, не оставил ни на денежку, ни на малу разну полушечку. Вложил бог желанье в ретиво сердце: а и шед Садко божий храм соорудил, а и во имя Стефана архидьякона: кресты, маковицы золотом золотил, он местны иконы изукрашивал, изукрашивал иконы, чистым жемчугом усадил, царские двери вызолачивал. На второй день он опять выкупил все товары в Новегороде и соорудил церковь во имя Софии премудрыя. По третий день по Новугороду товару больше старого, всякиих товаров заморскиих: он выкупил товары в половину дня и соорудил божий храм во имя Николы Можайского. А и ходит Садко по четвертый день, ходил Садко по Новугороду, а и целой день он до зечера, не нашел он товаров в Новегороде ни на денежку, ни на малу разну полушечку. Зайдет Садко он во темный в ряд, и стоят тут черепаны, гнилые торшки, а все горшки уже битые; он сам Садко усмехается, дает деньги за те горшки, сам говорит таково слово: «Пригодятся ребятам черепками играть, поминать Садку гостя богатого, что не я, Садко, богат – богат Новгород всякими товарами заморскими и теми черепанами, гнилыми горшки!»
* * *
В этой поэме ощутительно присутствие идеи: она есть поэтическая апофеоза Новагорода, как торговой общины! Садко выражает собою бесконечную силу, бесконечную удаль; но эта сила и удаль основаны на бесконечных денежных средствах, приобретение которых возможно только в торговой общине. Русский человек во всем удал и во всем любит хвастнуть своею удалью. У нас и теперь всякий проживает вдвое больше того, что получает: исключения редки
