Зная наш народ не из одного разговора с извозчиками и чтения натянутых рассказов, мы твердо уверены, что всякая иная дорога к расширению русских прав, при нынешней женерации, невозможна; и просим всех людей, несогласных с нами, хладнокровно и спокойно поверить в наши убеждения. Для того, чтобы разъяснить дело так, как оно есть, а не как его воображают себе близорукие люди, мы решились пренебрегать всякими осуждениями и клеветами: ибо поганое к чистому не пристанет, и наш судья, наша совесть, совершенно спокойна. Мы просим людей, увлеченных разгаром модного стремления к опасным занятиям, если они еще не потеряли способности соображать и хоть мало-мальски дорожить спокойствием России более, чем своими симпатиями, одуматься и оставить свои занятия. Мы просим их почитать историю, которая вернее расскажет им, что называется делом и что безумием. Мы просим их перестать показывать свои бессильные зубы, потому что робкие люди, делающие из мухи слона, пугаются этих зубов и готовы сами просить, чтобы их не спускали с цепи, для того, чтобы на цепи же сидели и бешеные собаки, стремящиеся познакомить Русь с ужасами террора. А робких людей просим ободриться и не пятиться, потому что там назади — пропасть, а смело идти вперед, опираясь на здравый смысл народа. Знакомые с французскою литературою более, чем с русскою, робкие люди могут вспомнить слова г-жи Сталь, которая, будучи в Москве, сказала, что “народ, отстоявший свою бороду, отстоит в наше время и свою голову”. Нынешний наш народ тот же самый, каким характеризовала его г-жа Сталь, и никогда не вверит своей головы в руки людей, над которыми или смеется, или приходит от них в ужас, или выдает их полиции, или, наконец, бьет по первому подозрению в противодействии представителю власти, разорвавшей крепостную зависимость. Все ложное погибнет само собою, без всякой помощи; а наши демагоги есть воплощенная ложь. Они имеют много сходного с теми корреспондентами Герцена, которые содействовали распространению слуха о лживости многих сведений, сообщаемых его заграничным журналом; и как те умели повредить доверию к сему последнему, так эти, в самое короткое время, поставили против себя народ, оскорбили либеральных людей и аттестовались такими особами, в пользу которых нигде не раздается ни одного доброго слова. Будьте же, господа, так великодушны: дайте России идти вперед, как она хочет идти и с кем она хочет идти; дайте ей развиваться самостоятельно, потому что вам известно из истории, как вредно и каких трудов стоит искусственное развитие, а ведь политическая теория резавшего головы Марата и социальное учение Прудона не свойственны русскому народу! Дайте окрепнуть мышцам народа, затекшим в долголетней крепостной зависимости; и он, став на ноги, сам пойдет туда, куда его поведет мирской толк, а до тех пор будьте сами нравственным примером для народа и заботьтесь о его развитии! Заслуга ваша не будет меньше людей, посвящающих свои досуги на “опасные занятия”. Не создавайте новых ретроградов и своею бессильною рьяностью не помогайте механикам, желающим дать задний ход машине! Не забывайте, что “сила — ума могила!”
<НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ УЧИТЕЛЯХ СЕЛЬСКИХ ШКОЛ>
Г. Погосский еще не так давно заявил Комитету грамотности свое предположение о том, чтобы воинским нижним чинам было предоставлено предпочтительное участие в распространении грамотности и первоначального образования между сельским населением и чтобы с этой целию наши почтенные и храбные фрунтовики были распределены на два разряда — годных и негодных для этого дела и усилена общая педагогическая подготовка их еще на службе.
Мнение комитета по этому вопросу можно изложить вкратце следующим образом: для допущения солдат к участию в обучении народа нет существенной необходимости в разделении их на разряды, в снабжении аттестатами и тому подобными орнаментами, как того желает г. Погосский, так как все эти формальности неизбежно окажутся на практике не имеющими путного значения, и, таким образом, ко многим уже существующим лазейкам прибавят еще один лишний повод к неисполнению закона. Комитет грамотности считает более действительным: открыть для солдат свободный доступ как в воскресные школы, так и в другие низшие училища, а в зимние месяцы — в особые педагогические классы, учреждение которых в разных местах берет на себя Комитет грамотности; наконец, он предлагает свое содействие в выборе и доставлении книг в войска.
