— Советник, подай пару чаю!
Князь Мещерский (то же имя) иногда кое во что попадает, и он верно замечал, что у нас, к сожалению, высшие не всегда подают лучший пример низшим, а напротив, растлевают целомудренность простолюдина.
С титулом “превосходительства”, впрочем, произошло еще несколько других случайностей, о которых стоит отметить.
Когда стало очень много людей, крестные имена которых вышли из употребления со дня производства этих лиц в чин, дозволяющий ставить титул “превосходительства”, то началось большое затруднение: как различать и помнить, кто из штатских в каком чине? А между тем многие штатские генералы довольно обидчивы, и никому нет охоты оскорблять их умалением чести. Отсюда в обществе явилось опасение: как бы не ошибиться, и тогда, по пословице “лучше перебавить, чем недобавить” — пошли ставить всем “превосходительство”. Кому надо и кому не надо — все равно, пусть получает приданье чести и не обижается. Делалось это по самым серьезным соображениям: “да тихое житие поживем во всяком благочестии”, но повело к другой неожиданности: чрез эту сообразительность “превосходительство” явилось сеянное и не сеянное. Куда ни склонит слух свой почтительный человек, везде он слышит “превосходительство”, а разберется делами, и узнает, что он принимал за генерала “какую-то фитюльку”.
Чтоб выйти из фальшивого положения, оставалось обижаться (на кого?) или самому над собой хохотать.
Это легче.
Юмористический же и наблюдательный ум нашего простонародья всю эту картину созерцал, подметил, что в ней смешно, и началось повсеместное вышучивание “превосходительства”. Начался ряд шуток, сколько колких и неуважительных, столько же неуловимых и неудобонаказуемых. В городском простонародье теперь величают “превосходительствами” всех, “которых солидность позволяет”. Отсюда постоянно можно слышать, как городской простолюдин, один спроста, а другой с луказиной, величают превосходительством почтового приемщика, акцизника, торгового депутата и особенно полицейского пристава, а иногда даже и околоточника, если он “фасонист”. Всяк, к кому есть нужда или просьба, титулуется от просителя “превосходительством”, и титулуемый это приемлет и ничего же вопреки глаголет. Иногда же такое “величание” проделывается и без всякой нужды, прямо на смех, чтобы безнаказанно вышучивать какую-нибудь мелкую особу и вместе с тем опошлять звание, обязывающее к почтительному отношению. Любой разносчик и загулявший мастеровой, титулующий “превосходительством” околоточника, которого он за глаза зовет “фараоном”, конечно знает, что он издевается над тем, кого дразнит “превосходительством”, но остановить его невозможно: он за это ничего не боится, потому что он будто опасается ошибиться, и он упорно продолжает приставать на гулянье:
— Ваше превосходительство, пьян я типерича или еще не пьян? Разреши!
Словом, на улице городской народ сумел испортить “превосходительству” всю линию, и здесь теперь у нас ad libitum[211] всяк стал “превосходительство”, а чего много и что не в редкость, то и не в почете. Самые большие и самые постоянные обожательницы генеральского звания — петербургские кухарки, и те уже перестают гордиться житьем у генералов. В одном сатирическом журнале кухарка жалуется другой, что “теперь всяк говорит: я сам себе генерал”. Иного рода и характера смятение доставляет “превосходительство” в домашних беседах и в коллегиальных заседаниях: тут “превосходительство” как бы отомщевает за себя тем, что портит разговорную речь беспрестанной присыпкой: “я вашему пшеству говорил”, “нет, ваше пшество мне не говорили”, “ах, ваше пшество, верно, не расслышали”. И так далее до бесконечности и, можно сказать, до тошноты. От этого неуместного и смешного присказничества страдает и наполняется канцелярского безвкусия русская живая речь, и это не только в заседаниях, где тоже надо бы говорить дело, а не комплименты, но даже и в гостиных, при дамах. Есть чиновные дома, где и самих дам отитловывают… Все это давно осмеивается, но тем не менее все это продолжается и ныне дошло уже до такой степени пресыщения, что умный человек из купечества поднимает голос, чтобы оградить от такого события свое торговое сословие.
