Мы подошли к главному в тебе, Стас. И во мне. К тому, что нас роднит. И ты, и я имеем оболочку, скафандр Мы пришельцы, Стас. Мы пришельцы эдесь, и наши скафандры — морды наши глупые (твоя — голая, моя — жидкобородая), наше фиглярство (уж лучше прикинуться дурачком — это безопаснее; не разгуливать же в истинном нашем инопланетном обличье — начнут ведь серебряными пулями стрелять!).
Да, Стас, мы пришельцы, и нам неуютно тут. С недоумением глядим мы на мчащееся и копошащееся вокруг нас. Мы не выше, не ниже — мы другие. И нельзя сказать, чтоб нам это очень нравилось.
Нам с тобой, Стас, не повезло с самого начала. Мы приняли правила игры, которые нам предложили взрослые: не надо баловаться, надо хорошо учиться. Не надо рвать штаны. Надо твердо двигаться к поставленной цели. И вот мы выросли — а взрослые играют совсем в другие игры! Это они учили нас, чтобы им с нами было удобнее. А, пока мы с тобой играли во взрослые игры, наши сверстники в детских играх постигали взрослую жизнь. А мы то с тобой, Стас, выросли — не пришей кобыле хвост! Единственное место, где мы чувствуем себя прилично — на работе. На работе все ясно. Тут не надо баловаться, но надо твердо двигаться к поставленной цели. И надо хорошо учиться, то бишь работать. Не надо рвать штаны, можно их только протирать.
И нас с тобой ценят на работе, Стас! Как там про тебя сказала профессор Штакаян? «Вы работаете с тем, что есть, не брюзжите, не парите в облаках, не ссылаетесь на объективные причины, не отсиживаетесь в норе, а работаете». Вот-вот. И чего-чего, а работать мы умеем. До чего мы схожи тут, Стас — ты занимаешься организацией производства — и я тоже. Мы читаем лекции по понедельникам — фактически про одно и то же (вот только с бассейном мне не повезло). И даже лекции мы читаем в одном ключе — живо и завлекательно.
Мы похожи, Стас! С одной, правда, разницей — ты неудержимо поднимаешься по служебной лестнице, а я неудержимо стремлюсь на нее не ступать.
Итак, Стас, на работе нас ценят! А куда мы еще годимся-то! Мы не можем поблистать ни в баре, ни в беседе, ни в чужой постели — мы и своей-то предпочитаем хорошую статью! Мы не любим подледный лов, преферанс, туризм и прочая, и прочая. Мы хладнокровно относимся к живописи и поэзии. Не знакомы с последними шлягерами. Не смотрим футбол, а тем более атлетику, как легкую, так и тяжелую. Мы вообще не смотрим телевизор. Ну, что там еще составляет жизнь нормального человека? Даже организмы наши ущербны — ты дальтоник, а я не различаю запахов.
Поэтому мы вынуждены идти на ощупь. Каждый шаг приходится продумывать. Каждый раз приходится решать, что хорошо, что плохо — каждый раз заново! В этом наша беда, Стас, но в этом же и наше преимущество. Твой братец сказал, что ты над. Да, мы — над, потому что, выключенные из нормальной жизни, мы стоим над ней и потому видим ее нормальность и противоестественность. Поэтому ты видишь свежевыбритые щеки твоего папаши, да и я кое-что вижу.
Мы — над, но не над людьми, а над жизнью, которой они живут. Это разные вещи, и жаль что ты этого не понимаешь. «Инфантильность, лень, чревоугодие — достоинство быть чужаком в этом окружении» — говоришь ты. Лишь муравьи живут кучей, а ты — одинокая птица, устало возвращающаяся на ночлег. Зарываешься, Стас — с чего ты взял, что, если не как все, значит, лучше всех? Да это же просто самозащита, ты нашел самое простое объяснение. Ты озлобился на человечество, и я понимаю, почему. Посиди-ка с наше в скафандре, поделай-ка то, чего не хочешь. Не выносишь пастилу — а ешь. Не хочешь пить пиво — а пьешь. Хочешь читать статью — а сам прешься в ресторан, чтобы там натужно флиртовать с Lehrerin, поглядывая на часы. Ты сидишь вольготно, поскольку тетушка твоя это любит. Ты говоришь себе — улыбнись. Изобрази сочувствие. Скорее обидься. Изобрази понимание. Возмутись. «Упаси нас бог быть не такими, как все».
Куда деваться, Стас! Я замечаю, что даже стиль разговора у меня разительно меняется, я подстраиваюсь под собеседника — я псевдоучен с Олейниковым, я косноязычен с Качаевым, глубокомыслен с Асеньяровым, а с Кулиевым я ироничен и в меру пошл. А когда не знаю, как себя вести, разверзаю шлюзы дешевого остроумия. Как и ты же. Это мой скафандр.
