Дети молча замерли друг напротив друга. А затем, не сговариваясь, одновременно подняли вверх головы, вопрошающе уставившись на своих отцов. Мол, и что дальше?
— Э-э-эм, — растерянно протянул Игорь Святославич. — Думаю, нам с тобою, тестюшка, лучше ненадолго оставить их одних, — нашелся он. — Без нас, взрослых, дети быстрее сойдутся. — Посмотрел на сына. — Владимир, будь гостеприимным хозяином. Помни, что ты теперь князь путивльский. — И внезапно закончил: — Поиграйте во что-нибудь с Юлдуз.
Мальчик озадаченно уставился на отца, но тот уже перевел взгляд на хана:
— А нам с тобою, тестюшка, тоже найдется, что обсудить, пока дети тут знакомятся. — Кивнул в сторону выхода на гульбище. — Тут прекрасный вид на город. Давай прогуляемся.
— Как скажешь, коназ, — усмехнулся Кончак и двинулся следом за Игорем.
Уже проходя мимо Владимира, он на мгновение остановился и, положив тому руку на плечо, вновь подмигнул мальчишке, быстро прошептав:
— Будь осторожен, Ульдемир-оглан. — Прицокнул языком, покосившись на свою дочь: — Горячая кровь! — И с этими словами скрылся на гульбище.
Владимир проводил хана взглядом и повернулся к своей наречённой невесте, продолжающей молча, из-под сползшей почти на нос шапки, изучать жениха. Повисла напряженная тишина.
— Кхм! — наконец, не выдержав, кашлянул княжич. — Так ты, — он подался чуть вперед, — Юл… как там тебя?
Ответом ему была тишина да пристальный немигающий взгляд.
Мальчишка почесал в затылке. Ткнул пальцем себя в грудь и громко произнес:
— Владимир!
Палец уперся в грудь девочки.
— Юл… дыс?
Тишина.
— Ты вообще по-русски понимаешь? — требовательно поинтересовался Владимир, беря девочку за рукав и пытаясь легонько ее встряхнуть.
Внезапно оживший взгляд пронзительно-черных глаз метнулся к руке мальчика, затем к его лицу, а в следующий миг острый мысок сапожка вонзился прямо под колено не успевшего ничего сообразить княжича. Владимир вскрикнул, запрыгал на одной ноге, и столь же стремительный, как и предыдущий пинок, удар маленького кулачка прямо в лоб с легкостью опрокинул его на пол. Неуловимо преобразившаяся хатунь горделиво подбоченилась, высоко вздернув носик, и, старательно подбирая слова на незнакомом языке, выговорила не иначе как заранее выученную фразу:
— Не твоя пока. Не замай!
