– Что это такое? – Мячиков на всякий случай отодвинулся.
– Восемьсот рублей! – лаконично объяснил друг.
– Я не возьму! – заупрямился Николай Сергеевич.
Воробьев повысил голос:
– Ты хочешь, чтобы мы с тобой стали нечестными людьми? В старости угрызения совести мучают даже негодяев. Они совершают добрые поступки, как бы замаливая грехи. А мы с тобой жили честно, и давай помрем тоже честно.
– Ты даже не представляешь, как я с тобой согласен. Все это меня терзает, мучает. Я ночей не сплю!
– Бери деньги, Коля!
– Я не могу их взять! Что я скажу Федяеву? Где я их нашел?
– Ты опять подложишь их в водосточную трубу, – невозмутимо предложил Воробьев.
– Но это же курам на смех! – воскликнул Мячиков. Но Валентина Петровича ничто не могло поколебать:
– Ничего, выкрутишься!
– Но это, наверное, все твои сбережения?
– Не твое дело! – грубо ответил Валентин Петрович. – Бери!
И Мячиков взял.
Дождь усилился.
– Пойдем домой, холодно! – сказал Воробьев.
– Я очень люблю дождь! – упирался Мячиков. – Особенно когда проливной!
– Я боюсь простудиться. Я только что встал после болезни! – напомнил Валентин Петрович.
Подумав, что он подвергает друга опасности, Мячиков обреченно согласился:
– Пошли!
Когда промокшие старики добрались до квартиры Николая Сергеевича, он постоял у двери, явно колеблясь, потом вставил ключ в замок, впустил Валентина Петровича в дом, а сам задержался при входе.
Воробьев сделал несколько шагов и замер.
Комната была пуста. В ней не было мебели, люстры, ковра, телевизора. К стене одиноко жалась раскладушка, накрытая одеялом.
Мячиков остался в прихожей, не решаясь переступить порог и боясь встретиться взглядом с Валентином Петровичем.
– Теперь я понял все! – дрогнувшим голосом сказал Воробьев. – Ты поступил как настоящий мужчина!
Восемьсот рублей, подаренные Воробьевым, жгли душу Николая Сергеевича. И он решил предпринять еще одну попытку, чтобы схватить грабителя. Мячиков проанализировал свои поступки и понял, в чем заключалась его ошибка. Когда он второй раз пришел на ночное дежурство в злополучную подворотню, то в его руках был туго набитый инкассаторский мешок. Сначала Мячиков хотел положить в мешок восемьсот рублей, тогда бы все было по правде, но потом отказался от этой идеи и набил мешок бумагой. Николай Сергеевич решил изобразить из себя приманку, надеясь, что грабитель, может быть, клюнет еще раз.
Всю ночь Николай Сергеевич мерил шагами гулкую подворотню, подводя печальные итоги.
– Кто я? – безжалостно казнил Мячиков самого себя. – Беспомощный, облезлый старик, которому действительно пора на свалку!
Снова хилый луч рассвета сполз с неба, приблизился к Николаю Сергеевичу и, как бы утешая, скользнул по нему. Мячиков понял, что и вторая попытка не удалась. Опустив голову, он покинул подворотню, и в этот момент мимо Мячикова проследовал человек двухметрового роста.
Николай Сергеевич спиной почувствовал врага. Он повернулся, догнал гиганта, забежал вперед и преградил ему путь:
– Доброе утро! Вот я вас и поймал!
Верзила – а это был тот самый верзила – посмотрел на Мячикова и тоже узнал его:
– В чем дело? Я вас вижу первый раз в жизни!
– Второй! – возразил Мячиков.
– Первый! – уперся верзила.
– Второй!
– Первый!
– Второй! – повторил Мячиков. – Что вы здесь делаете?
– А вам-то что? Может, я в этом доме живу.
– А почему утром возвращаетесь?
– А может, у меня ночная смена.
– Ну да, в вашей профессии любят ночные смены. Спросите-ка меня: закурить не найдется?
– Не буду спрашивать! – наотрез отказался верзила.
– Почему?
– Не хочу!
– Почему не хотите?
– Я бросил курить! – нашелся дылда.
– Надоело мне с вами разговаривать по-хорошему! – рассердился Мячиков, выхватил пистолет и направил его на бандита. – Давайте деньги!
Верзила испуганно вскинул руки вверх и, заикаясь, спросил:
– К-какие деньги?
– Две тысячи триста семьдесят два рубля шестнадцать копеек!
– Таких денег у меня отродясь не было! – с притворным огорчением вздохнул громила.
Случайный прохожий увидел, что в подворотне грабят, и пустился наутек от греха подальше.
Мячиков пошарил по чужим карманам и обнаружил только рубль.
