Старфайндер - страница 83

Осужденного убийцу, ожидающего исполнения приговора (если против него на Ренессансе и возбуждено дело о похищении, это известие еще не достигло Гола), его в его квартирке держат взаперти. Теперь вот уже десять дней он видит одни и те же стены, один и тот же потолок, одну и ту же мебель, одни и те же программы на большом голографическом экране-кубе. Да — и, разумеется, одну и ту же картину. Она висит на стене над диваном и изображает свадьбу на Голе. Скучающая жрица «окольцовывает» шею невесты «пятым ребром» жениха, на это глазеют три подружки невесты. Всякий раз, как Старфайндеру попадается на глаза эта картина, он содрогается.

Ему не придется слишком часто поглядывать на нее или долго чахнуть в своем Шильоне — его казнь уже назначена. На завтрашнее утро.

Он встретит смерть с распростертыми объятьями.

Не то, чтобы он считал себя виновным в преступлении, за которое его приговорили. В убийстве Глории Уиш. Глория Уиш жива-живехонька. Нет, он не считает себя виновным в этом преступлении. Его не признал виновным в этом преступлении даже Ареопаг, заседавший на мостике корабля-кита.

Но он считает себя виновным в другом преступлении. В убийстве Мишель Д’Этуаль.

Он не может убедить себя, что ее смерть была свершившимся фактом еще до того, как его злые слова отправили ее в тот роковой космический полет, в котором она решила было не принимать участия. Он не может убедить себя, что сказал то, что сказал, поскольку им это в определенном смысле уже было сказано им; что причина должна предшествовать следствию независимо от того, где имеет место это следствие — в чьем-то прошлом или в чьем-то будущем. И даже если бы ему удалось убедить себя в этом, он никогда бы не простил себе те слова. Не Время вложило эти злобные слова в его уста. Это сделал безумный Монах. А безумный Монах — это он сам.

Во время судебного разбирательства по делу об убийстве Глории Уиш он не произнес ни единого слова в свою защиту, ведь в том зале суда, что был в глубине его души, его судили

как убийцу Мишель Д’Этуаль. И когда его признали виновным в одном преступлении, он с радостью признал себя виновным в другом.

Можно поспорить вот о чем: если он считает себя ответственным за смерть Мишель Д’Этуаль, то он в ответе и за смерть звездных мальчиков. Возможно, да — но их смерть ничего не значит для него, и было бы лицемерием с его стороны утверждать обратное. Нет, он убил только Мишель Д’Этуаль, и только обвинение в ее смерти он готов с радостью принять.

Но у его победы есть изъян. Он убил Мишель Д’Этуаль дважды, а умереть может только один раз.

Но в одном отношении — в отношении безумца в его голове — одного раза вполне достаточно.

Кит, который все эти недели, если не учитывать короткие путешествия в глубины космоса за «едой», преданно оставался «при нем», сообщил, что к Старфайндеру собираются гости:

Один из них, по-видимому, великан. Второй посетитель — женщина.

Великан на поверку оказывается киборгом. Женщина оказывается Глорией Уиш.

Старфайндер ошеломлен. Он не одну неделю ждал, что она свяжется с ним по поводу кита, но полагал, что контакт будет осуществлен через третьих лиц. Ему и не снилось, что она снизойдет до того, чтобы явиться к нему собственной персоной.

Прошло много времени с тех пор, как он впервые увидел ее после своего возвращения. В ходе судебного процесса он видел ее каждый день. И, пока она занимала место свидетеля, давая показания по поводу собственного убийства, она ни разу не отвела глаз от его лица, а после он постоянно чувствовал ее ледяной взгляд на своей шее.

Сейчас ее взгляд застыл на его лице. Несмотря на его знакомство с процессом декриогенизации, он по-прежнему чувствует замешательство в присутствии женщины, которую лишь немногим больше месяца тому назад убил собственными руками.

— Пожалуйста, садись, — говорит он.

Она качает головой. Высокая, холодно-красивая, на сей раз она в зеленых тонах. Зеленый лиф, сквозь который торчат соски. Зеленая полупрозрачная облегающая юбка, которая липнет к ее гибким ногам словно зеленая кожа. Зеленые туфли с чуть загнутыми носами. На голове зеленая лента со сверкающим изумрудом в центре. Волосы, только что уложенные немыслимой волокнистой копной, напоминают настоящий, желтый сноп пшеницы, доставленный с полей Юга.