Старфайндер - страница 17

Он осторожно вошел в механическую мастерскую, хотя никакой осторожности не требовалось. Камера, заключавшая в себе второй ганглий, должна быть хорошо отгорожена стеной от остального пространства внутри кита, в противном случае и он, и остальные реконструкторы умерли бы давным — давно.

Он закрывает за собой дверь. «Прислушивается». И ничего не «слышит». Тогда он сосредоточивает все свое внимание на первом послании кита, стараясь увидеть его мысленным взором:

Никакого ответа долго — долго нет. И вдруг:

Он снова сосредоточивается: «Где?»

На сей раз ответа нет.

Он не удивлен. Разве может единственное слово, переданное без визуального аналога, хоть что — нибудь значить для космического кита? Так что он до поры отвергает слова и сосредоточивает внимание на ближайшем трюме, на ближайшем отсеке и наконец на камере движущей ткани, воображая в каждом из них ((*)). Затем он полностью освобождает сознание и начинает ждать.

Он чувствует тень. Бледную и холодную, как смерть, исчезнувшую через доли секунды после того, как он начал осознавать ее. Он может без труда истолковать это. Это страх. Отчаяние толкнуло кита к тому, чтобы выдать наличие второго ганглия, но отчаяния недостаточно, чтобы преодолеть недоверие к человеку.

Нужна хитрость. Старфайндер каким — то образом должен обмануть кита, заставить его показать, где второй ((*)).

Поэтому он мысленно воображает кита — таким же образом, как прошлой ночью, когда лежал в постели, ожидая появления Глории Уиш; воображает его полностью реконструированным, за исключением движущей ткани, и себя полноправным капитаном на нем. «Ну, ныряй, — мысленно произнес он, закрепляя эти слова в сознании кита. — Ныряй, кит, черт тебя дери!» В его, Старфайндера, сознании кит ныряет, унося его, своего единственного пассажира, в прошлое. «Поднимайся на поверхность, кит! — командует он. — Возвращайся туда, где мы были». Кит послушно выныривает в настоящем.

Затем Старфайндер представляет, что кит — это грузовое судно, которым тот может стать в недалеком будущем. Он рисует себе, как трюмы кита до краев заполняет разнообразное сырье, а еще — угрюмого, злого капитана на мостике, насупленного мужчину, меряющего шагами его верхнюю палубу, тучного штурмана, размышляющего над картой в своей рубке, мрачного кока, готовящего на камбузе, и неопрятный экипаж, размещенный как попало в чреве кита. Наконец, желая удостовериться, что кит получил его послание и понимает, что из двух вариантов первый куда предпочтительней, Старфайндер, по — прежнему мысленно, изображает камеру движущей ткани так, как она будет выглядеть после установки и подключения двигателя Эйнштейна — Розена. Конкретное свидетельство того, что человек полностью подчинит себе кита и тот будет мертв.

Потом он ждет.

А пока ждет, с опозданием смекает, что заключил сделку с китом. Намекнул, что если тот выдаст ему место расположения второго ((*)), то он, Старфайндер, исправит любое из причиненных киту повреждений, а взамен кит должен стать его личной собственностью и подчиняться любому его приказу. В своем стремлении обмануть кита он сам угодил в ловушку.

Но это же нелепо. Человек не может заключить сделку с разумным астероидом. А даже если и может, где гарантии, что кит выполнит свою часть соглашения? И как, в этом отношении верить человеку? Все это лишь бесполезные гипотезы, ведь ни один кит, в каком отчаянии он ни был, никогда не согласится попасть в подобную зависимость.

Изображение из непонятных знаков, которое внезапно возникло в сознании Старфайндера, можно представить так:

Старфайндер потрясен.

Кит согласен пойти в рабство.

По — видимому, для космического кита смерть — такая же ужасная перспектива, как и для человека.

Второй ганглий помещался прямо под той палубой, где находился первый, в естественной камере или полости, пропущенной реконструкторами, вероятнее всего, из — за ее близости к внутренней ткани в брюхе кита.

Теперь, выяснив, где второй ганглий, Старфайндер должен уведомить о его наличии начальника смены, с тем чтобы можно было принять надлежащие меры. Поскольку механическая мастерская расположена не слишком высоко над внутренней брюшной тканью кита, то палуба, отделяющая мастерскую от этой полости, не может быть очень толстой. Транссталь, сталь с измененной структурой, которая и есть эта внутренняя ткань, — это сверхпрочный металлоорганический материал, но легко сдается на милость гиперацетиленовых горелок, созданных на корабельных верфях Фарстар**** и усовершенствованных так, чтобы обрабатывать ее. Сама же палуба состоит из менее твердой транс — стали; чтобы прожечь ее насквозь потребуется всего несколько минут. И чтобы взорвать и полностью уничтожить ((*)), времени понадобится ненамного больше… Одно дело — мечты о том, чтобы командовать космическим кораблем — китом и держать прошлое на своей ладони, и совершенно другое — превратить такую мечту в явь, когда подобный поступок означает неизбежное изгнание навеки из принявшего тебя общества и расставание навсегда с женщиной, по — видимому, с женщиной обожаемой. Старфайндер осознал, что вплоть до этого момента вел себя как безумец. Теперь, слава богу, здравый смысл вернулся к нему.