Я стоял как громом пораженный. Айк тоже. И Эли с Дэном. Айк первым сумел вдохнуть.
— А где Организатор? — спросил он Зика чуть ли не шепотом.
— Тоже пропал. Нигде не можем его найти.
Наступила тишина. Потом Зик сказал:
— Нужно сказать ребятам.
И беспомощно огляделся по сторонам.
— Думаю, в пикете больше смысла нет.
— Да, наверное, — отозвался я.
После того как Зик ушел, мы долго молчали. Потом Айк прошептал:
— Я же говорил, что так и будет. Организатор нас использовал.
— Но зачем? — спросил Дэн.
Айк покачал головой.
— Не знаю.
— Мы не одни, — подал голос Эли.
Мы оглянулись. Это снова был длинный черный паланкин. Из паланкина вышел Царь.
На сей раз Царь принес с собой лук. Лук висел накрест. В правой руке он держал стрелу.
И снова взгляд его горящих черных глаз вобрал Проект от нижнего до самого верхнего кирпича. На этот раз в облике Царя сквозила целеустремленность, которой не было раньше; яростная, почти устрашающая решимость, и от этого он казался колоссом. Его черные брови были подобны крыльям ястреба; губы — словно отлиты из битума. Царь был в лиловой водолазке с большой буквой N на груди, голубых «Ливайсах» и замшевых башмаках на толстой подошве.
Царь пошагал к воротам. Наша четверка стояла у него на пути, но мы молча расступились, и Царь прошел мимо. Если бы мы не уступили дорогу, он бы просто сбил нас с ног.
Царь прошел в ворота и, приблизившись к массивной громаде Проекта, начал подниматься по лестнице на первый ярус. Мы с Айком, встрепенувшись, последовали за Царем. Не для того чтобы следить за ним или остановить, а для того чтобы помочь или поддержать, если он вдруг оступится.
Добравшись до площадки второго яруса, он решительно пересек ее и начал подниматься по лестнице на третий. Мы шли по пятам. В этот миг я заметил, что Царь что-то негромко бормочет себе под нос. Я старательно прислушался, но не разобрал ни слова.
Царь забрался на третий ярус. Потом на четвертый. Мы с Айком не отставали. На пятый. Мы забрались высоко. Оглянувшись через левое плечо, я увидел крохотные городские постройки и махонькие глинобитные хижины окраин. Взглянув вправо, я увидел Равнину — бесконечные поля проса и ячменя, сверкающие оросительные каналы. Вдали на востоке Реки-Близнецы сияли на утреннем солнце словно золото.
На шестом ярусе вдоль стен еще стояли леса, и Царь, сообразив, что по лесам можно подняться на седьмой ярус напрямик и гораздо быстрее, решительно начал карабкаться по ним. Царь оказался гораздо проворнее и меня, и Айка, и к тому времени, как мы добрались до площадки лесов, он уже одолел половину пути по лесам, окаймлявшим незавершенный седьмой ярус.
Я вдруг понял, что дует ветер — ровный, с юга. Он нес запах моря. Проект раскачивался, совсем чуть-чуть. Но я не боялся. Инженеры учли и ветер. Я много раз чувствовал, как Проект раскачивается, да и ветер был моим давнишним знакомцем. Верхний помост лесов приходился вровень с зубчатым гребнем незаконченной стены седьмого яруса. Ухватившись за край площадки, Царь подтянулся и перемахнул на узкие мостки. Он выпрямился, ветер трепал его кудрявые волосы, выбивающиеся из-под золотой короны.
Мы с Айком оставались внизу, на последней площадке лесов.
Царь погрозил кулаком голубому безоблачному небу.
— С самого начала я знал, что проклятый Организатор работает на тебя! — закричал он. — Ему не удалось меня одурачить, ни на секунду! Но он напрасно старался, я все равно сделаю то, что обещал, прямо сейчас, на этом самом месте!
С этими словами Царь снял со спины лук, вложил стрелу, натянул тетиву и выпустил стрелу прямо в небо.
Стрела взвилась прямо вверх, словно никакого ветра не было, и, казалось, набирала скорость с каждым локтем, который пролетала. Мы с Айком затаили дыхание. Для нас в мире не осталось ничего, кроме этой стрелы. Стрела представлялась нам молнией — молнией, пущенной безумцем в небеса в величественном, пусть и бессмысленном, желании их оскорбить.
Стрела не думала останавливаться или замедлять полет. Казалось, в любой момент она пролетит через невидимые Врата и исчезнет. Она взлетела уже достаточно высоко,
