Когда монаха Исаакия посвятили в священнический сан, он в качестве послушания стал уставщиком обители. В его обязанности входило наблюдать за правильным чинопоследованием церковных служб. Для того чтобы успешно справляться с этим послушанием, отцу Исаакию пришлось тщательно изучить устав.
Отец Исаакий всегда с любовью и уважением относился к своему отцу, который вел тихую и скромную жизнь инока. Когда в 1908 году отец скончался, отец Исаакий часто приходил на его могилу, духовная связь между отцом и сыном не прервалась. Был такой случай: отец Исаакий и скитоначальник отец Феодосий в чем-то не поладили, между ними возникла легкая взаимная неприязнь. Достаточно долгое время оба пребывали во взаимных обидах. Но однажды отец Феодосий пришел к отцу Исаакию и рассказал ему, что видел во сне схимонаха Николая, усопшего родителя отца Исаакия. Явившийся во сне схимонах Николай грозил обоим спорщикам. Отец Исаакий, выслушав рассказ, задумался, а потом тихо сказал всего лишь одно слово: «Чует!..» После этого мир между монахами восторжествовал, и более они никогда не ссорились.
30 августа 1913 года, после кончины настоятеля отца Ксенофонта, старшая оптинская братия единодушно избрала отца Исаакия на его место, оценив его смирение и рассудительность. Шамординская монахиня Мария (Добромыслова), духовная дочь старца Никона, так вспоминала отца Исаакия: «По своей примерной, истинно монашеской жизни он был вполне достоин занять столь высокий пост. Очень большого роста, внушительной и благолепной наружности, он был прост, как дитя, и в то же время мудр духовной мудростью».
Настоятельство
Настоятельство легло на плечи отца Исаакия во времена, трудные для всей России. В 1914 году страна вступила в Первую мировую войну, затем грянула революции, потом разразилась жестокая братоубийственная Гражданская война. Церковь сполна разделила крестный путь России.
В это время обители, наверное, нужен был именно такой настоятель: несокрушимый в вере, великий мудростью и щедро наделенный всепрощающей любовью. Дар старчества игумен Исаакий воспринял непосредственно от великих оптинских старцев, молитвами и трудами он стал достойным их преемником.
Зимой 1914 года, когда уже шла война, в обитель пришел юродивый Гаврюшка. Явился он в лютый мороз без шапки, в ветхих лохмотьях, а в руках у него была, метла. Этой метлой он неожиданно для всех изо всей силы ударил вышедшего к нему навстречу настоятеля отца Исаакия. И не успел настоятель опомниться, как Гаврюшка заявил:
– Архимандрит! Прими Гаврюшку в обитель и сделай его казначеем!
– Как я тебя могу назначить казначеем, если ты метлой дерешься? – пряча улыбку, спросил юродивого отец Исаакий.
– Я потому дерусь, – ответил Гаврюшка, – что я не тебя бил, я от тебя метлою черта отгонял, который тебя с нынешним казначеем ссорил.
Протоиерей Сергий Сидоров, в 1937 году расстрелянный большевиками, утверждал, что казначей и настоятель, прежде ссорившиеся между собой, с тех пор стали дружить.
Юродивого Гаврюшку в обитель приняли, при каждой встрече он кричал вслед настоятелю осипшим на морозе голосом, напоминающим воронье карканье: «Вот идет последний оптинский архимандрит! Его расстреляют!» Гаврюшка провел в Оптиной пустыни два дня, пугая монахов страшным предсказанием судьбы наставника обители, а потом исчез, словно и не приходил.
Нелегкий труд быть настоятелем монастыря. Каждый день приходится решать множество задач, притом не только разбираться в делах духовных, но и вести сложнейшее хозяйство, особенно такое, как в Оптиной пустыни. Архимандрит Исаакий вел все дела огромного монастырского хозяйства внимательно и рачительно, но в то же время во всем строжайшим образом соотносился с евангельскими заповедями. Что бы в обители ни происходило, во главу угла настоятель ставил людей, со всеми свойственными человеческим душам слабостями и немощами, забота о спасении которых – первейшее дело пастыря. Вот какую расписку выдал собственноручно отец Исаакий порубщику монастырского леса, приведенному к нему на суд. В ней говорилось, что крестьянин, виновный в незаконной вырубке монастырского леса «. за свой поступок – покражу леса с Макеевской дачи пустыни – на сей раз прощается, так как просит прощения и обещает более не делать».
