Ицуки, судя по всему, питается домашней едой — его обед лежал в отдельной коробке, которую она ему и передала.
Затем — Доспех. Ему достались сэндвичи с крупными кусками мяса, даже с костями. Потом воин — у него сэндвичи и жареная рыба. Затем… ну, и так далее.
Наконец, Лисия достала из мешочка оставшиеся в нем фрукты и начала есть их.
Что за черт? Они еще и не едят одно и то же?
— Что это?! У вас что, еще и иерархия есть?
— А вы что на нас смотрите, Наофуми-сан? Уходите, мешаете.
— Я о другом говорю! Ицуки, у тебя… с головой все в порядке?
Я знаю, что не мне об этом говорить, но с Лисией обращаются как с рабом.
Хотя даже я делюсь обедом с Рафталией и Фиро. Спутники Ицуки хуже. Значит, Лисия даже до раба не дотягивает?
— Господин-сама, я проголодалась.
— Фиро, заткнись!
Видимо, повлиял вид обедающих спутников Ицуки — Фиро начала клянчить еду.
Доспех посмотрел на нас, горделиво улыбнулся, а затем снова принялся говорить:
— Наше положение определяется уровнем доверия Ицуки-самы, а также вносимым вкладом. Ну, раз так, Герой Щита-сан, то давайте я вам во всех подробностях расскажу о всем великолепии Ицуки-самы.
— Вот уж не надо!
— Ну что вы, так вот, впервые после встречи с Ицуки-самой мы прониклись справедливостью в…
А затем Доспех и прочие спутники Ицуки принялись нахваливать свои героические свершения.
Я даже вспоминать не хочу, что они наговорили.
Почти все рассказы сводятся к тому, что они тщательно скрывались, чтобы не привлекать внимания, а затем побеждали зло. И похоже, что это поведение Ицуки крепко убедило их в том, что именно он — тот самый Герой, что спасет мир.
Это прямо религия какая-то… секта Ицуки.
Ну а сам Ицуки с гордым видом смотрел на нас.
Гордиться тем, что о тебе рассказывают другие?.. Я его не понимаю.
Возможно, это просто мое мнение, но, похоже, Ицуки спит и видит, как победы над плохишами выставляют его поборником справедливости.
Кажется… у этого психического состояния даже название есть.
Был когда-то такой фильм о справедливом полицейском за границей, который карал зло с таким остервенением, словно ему это доставляло удовольствие. Вот у него как раз было это отклонение, которым страдают многие полицейские.[3]
Не могу вспомнить название, но помню, что свое имя синдром получил по названию фильма…
Его вызывает зашедшее слишком далеко чувство справедливости. Когда человек начинает говорить о том, что злодеи не имеют права даже на жизнь, и начинают карать смертью самые незначительные прегрешения. Например, убивают людей, потому что они сопротивлялись.
Вернее, в самом фильме полицейский до такой стадии не дошел, но зритель понял, что в конце его ждет именно это.
Вот и здесь ситуация похожая.
Ицуки, тебе не кажется, что игра в поборника справедливости опьянила тебя?
В Сказании о Четырех Священных Орудиях говорилось, что у Героя Лука сильное чувство справедливости.
Но у него неправильное определение справедливости. Она не дает тебе права делать все что вздумается.
Впрочем… что бы я ни сказал Ицуки, вряд ли это поможет.
Самое главное — мне Ицуки не настолько нужен, чтобы, на свою голову, лезть к нему с увещеваниями.
— Что же, в таком случае мы пройдем вглубь. До свидания, Наофуми-сан.
— Ага, до скорого. Постарайся больше никому не мешать.
Отряд Ицуки быстро закончил с едой и ушел.
Мы тоже ушли, а я смирился с тем, что говорить с ним бесполезно.
— …Я подумала об этом еще в замке, но сейчас убедилась — они ведут себя просто возмутительно.
— Да уж…
У меня даже мысль проскочила, что по возможности не хотелось бы пересекаться с Ицуки.
Поскольку постоянно перемещаться мне лень, надо будет выяснить у Тени на острове, куда ушли остальные Герои.
Тем временем, мы вернулись на главный остров.
— О, да это же паренек Щита. А что вид такой, будто вернулся, когда враги оказались не по зубам?
В порту главного острова мы снова встретились с Ларком и Терис.
— Сами монстры оказались ерундой, но появилась причина, по которой пришлось вернуться.
А именно, из-за реакции Оружия Героев друг на друга, но мне лень ему объяснять.
— Какая?
— …Уже обед, к тому же на остров пришел Герой, так что мне нужно идти охотиться на другой.
