Наверное, люди, сидевшие здесь и чувствовавшие себя спаянными в единый фронт, понимали Кая и не помешали бы ему взять чужие фишки и продолжить игру, ибо настоящему игроку ведома та магия приливов и отливов, что сопровождает партию и ей предшествует; он знает, что пропущенный ход может все уничтожить и что он невосстановим.
Каждый в этой распаленной страстью группе игроков чувствовал, что близится решительный момент, что Каю предстоит напряженная борьба, и каждый готов был поставить тоже. Никто не заметил, что у Кая уже нет денег на ставку, иначе его знакомые пришли бы ему на помощь. Он и сам мог бы к ним обратиться, но игра шла так быстро, что ради этого ему пришлось бы пропустить как минимум один ход. А именно этот ход мог бы оказаться решающим — пропустить его было бы ошибкой, начинать же после этого сызнова — нелепой и безвкусной попыткой подражания. Предстоящая игра, только эта предстоящая игра властно требовала от Кая, чтобы он сделал ставку…
Крупье уже механически повторил свою фразу и взглянул на Кая. Кай видел, что Фиола понял его положение и торопливо пишет что-то на своей визитной карточке, чтобы передать ему через стол; он чувствовал там, напротив, и здесь, рядом с собой, родную кровь. В последнюю минуту он двинул фишки незнакомки на красное и сейчас же получил вдвое большую сумму.
Сдержанно поблагодарив незнакомку, он вернул ей долг и поставил на нечет, на красное и на две цифры. Цифры вышли.
Партия в три хода отняла у бельгийки все ее фишки. Она зло рассмеялась и вышла. Зато явилась черепаха с целой грудой банкнот и густо исписанной записной книжкой: талисман плюс система — разве это могло не сработать?
И все-таки не сработало. Кай пытался перетянуть к себе банк. Женщина с ним рядом поняла его намерение и тоже перешла в наступление. Фиола занял денег под свои визитные карточки и тоже возобновил игру. Однако банк пока что выплачивал выигрыши только по мере поступления денег, поскольку бразилец очень сильно проигрывал.
В комнате был еще один рулеточный стол. Фиола встал и сделал ставку также и там. Кай последовал за ним. Прошло немного времени, и черепаха скрылась. Зато явился Бэрд и присоединился к тем, кто атаковал банк.
Известие об этом отчаянном поединке быстро распространилось. Остальные залы опустели. Люди столпились вокруг столов, некоторые еще держали в руках газеты из читального зала. Один крупье даже обсчитался — неслыханное происшествие.
Лихорадка распространялась, как наваждение. Все большее число людей делало ставки и принимало участие в битве. При всей решимости игроков они вели себя осмотрительно. Больше всего народу собиралось на местах, где делались удвоенные и утроенные ставки.
Банк понемногу оскудевал. Он, правда, взял еще несколько солидных кушей, но в среднем больше терял и вынужден был черпать из резервов.
Фиола и Кай в конце концов дошли до крайности. Они сосредоточили свои наивысшие ставки всего на нескольких игровых полях, которые тотчас заполонили и другие игроки. За одним из столов удар оказался удачным. Банку пришлось за него платить столько, что не хватило наличности. Крупье был вынужден просить немного подождать.
Публика в большом оживлении кинулась к другой рулетке. Настроение было таким восторженно-братским, что им проникся даже шарик. Первая же ставка принесла максимум en pleine note 3 по таким высоким обязательствам, что и здесь пришлось сделать перерыв и пойти за деньгами. Сразу же, словно морской прибой, вдруг начал набухать разговор. В Спортинг-Клубе произошла сенсация, которая стала темой пересудов на три дня вперед: в одном игорном зале полностью сорвали банк.
Кай вышел из клуба в превосходном настроении, словно удачно завершил тяжелую работу. Те, кто там еще жестикулировал и двигался, его больше не интересовали.
Он ощущал в теле легкость, которая побуждала к озорству; для него было не так важно, что он выиграл, — он даже не был уверен, что собрал и спрятал все деньги, — но он чувствовал, что этот день, представлявшийся ему теперь, по своему построению, в виде крутой спирали, оказался хорошим днем и придал ему нечто пружинящее и легкое, словно он обрел тысячу союзников.
