Она не доверяла богатым мужчинам. Слишком часто она видела, что ее мать не только использует таких мужчин ради получения от них денег и подарков, но и позволяет им использовать ее. Ничто из того, что они давали Марион, она не получала даром, и по опыту Надя знала, что богатые люди не дают ничего, не ожидая чего-то взамен.
Она завороженно смотрела на Грейсона, и его слова «чтобы найти вас» все еще звучали у нее в голове. Но она напомнила себе об уроках, полученных ею в этой жизни. Она пыталась противиться слабому голосу, звучавшему в ее ушах и говорившему, что какая может быть беда, если она хоть раз позволит себе расслабиться? Кому это повредит, если она возьмет что-то от жизни?
- Вы не кажетесь мне человеком, верящим в эту чепуху вроде судьбы, - наконец, сказала она.
- Верно, я не такой, - согласился он. - Я не верю в судьбу, в предначертание и в бескорыстную любовь. Я прокладываю свой собственный путь, сам выбираю, что мне делать, и следую своему выбору. И всегда существуют какие-то условия, во всем есть обратная сторона. Ничто в жизни не бывает бесплатным, - сказал он, словно читая ее мысли.
- И тем не менее…
Она замолчала.
- И тем не менее, - подхватил он, - возможно, это не вы вытащили меня из того бального зала. Но я сейчас здесь. И я не один.
Такой мужчина, как он, не должен быть один. Это… противоестественно.
- Мне кажется, что мужчины, посещающие такие приемы, о которых знает даже такая деревенщина, как я, не часто бывают одни. - Она склонила голову набок. - Если только они сами этого не хотят.
- Вы делаете слишком поспешные выводы, Надя. - В его голосе она уловила сталь. Словно он предупреждал ее, чтобы она оставила этот предмет. Но из чувства противоречия ее желание развить тему только усилилось.
- Ну что ж, не дайте мне делать поспешные выводы, Грейсон. Просветите меня. Расскажите мне что-нибудь о себе. Что-нибудь, чего никто не знает. Что-нибудь, что будет похоронено здесь, в этом коридоре. Между вами и мной.
Он несколько долгих мгновений изучающе смотрел на нее, и Надя не отвела глаз, как бы ей ни хотелось сделать это. Она ждала с замиранием сердца, надеясь, что он ответит. Даже если это будет какой-нибудь пустяк, известный каждому сплетнику. На мгновение она сможет притвориться, что это будет знать лишь она одна.
- Я ненавижу этот претенциозный фальшивый кровосмесительный аквариум, - наконец пробормотал он. - Нет, не аквариум. Цистерну с акулами. Цистерну, заполненную хищниками, которые только и ждут, когда ты дашь слабину, чтобы растерзать тебя. Знаете ли вы, как это утомительно - всегда быть начеку?
- Да, - прошептала она. Боже, ей ли это было не знать? - Но, знаете, насчет акул. Нам они кажутся безжалостными убийцами, но это не так. Они важны для экосистемы океана. В некотором смысле они его защитники. Они позволяют выживать более мелким рыбам. Так что рискну сказать, что, если бы их не существовало, не существовали бы и более слабые, более уязвимые биологические виды.
На его губах появилась слабая улыбка. Какое счастье, что в темноте он не мог заметить, как она покраснела.
- Я часто смотрю каналы, посвященные животному миру, - пробормотала она. - Но, может быть, вы находитесь в этой цистерне, чтобы защитить беззащитных?
Его улыбка исчезла.
- Меня называли по-всякому в моей жизни, но я еще никогда не был защитником. Вы стараетесь приписать мне благородство, которого во мне нет.
Она почувствовала в его словах отчаяние и боль.
И ее сердце растаяло.
Она накрыла ладонью его руку.
- Я по опыту знаю, что у людей, которые говорят, что в них нет благородства, обычно доброе сердце. Опасаться нужно тех, которые трубят о своем высокоморальном облике.
Грейсон заглянул ей в глаза, и по ее телу пробежала дрожь. И он это заметил.
- У меня не доброе сердце, Надя. Я эгоистичен. Жаден. Избалован. И если бы вы могли читать мои мысли, вы отдернули бы руку, - предупредил он.
Но она не сделала этого, хотя сердце выпрыгивало у нее из груди.
- Ну, давайте, спросите меня об этом, - пробормотал он. - Я по вашим прелестным карим глазкам вижу, что вы думаете. Спросите меня, какие мысли сейчас у меня в голове.
