Понял?
Он нахмурился, и его глаза сузились, обозначив лучистые морщинки.
— Ну, здесь ты, может быть, и права. Ты меня не знаешь, зато настала пора узнать. Идем. И я расскажу все что хочешь. — Его улыбка стала теплой, как знойное солнце в жаркий день. — Закажем плотный ужин.
Он взял ее под локоть и потащил за угол, мимо двух огромных зданий, по направлению к лестнице, которая вела вниз, где приютился хорошенький бар с ресторанчиком. Он усадил ее на один из стульев и только тогда отпустил руку.
— Где вы приобрели столь изысканные манеры, мистер? В Кроманьонской школе этикета?
— Закончил с отличием, — ухмыльнулся он ее шутке.
Она было рассмеялась, но резко остановилась. Так они могут зайти слишком далеко.
Курт заказал эль, и она, решив, что спиртное не помешает, сделала то же самое.
Появилась официантка, на удивление тощая женщина с рыжими кудряшками, затянутыми в длинный хвостик, и принесла два запотевших стакана, двойной ужин и чашу с орехами. Все это она выставила на столик и молча ушла.
Местечко было уютное. Приглушенный свет, запах эля, соблазнительные запахи со стороны кухни приятно щекотали ноздри. Легкий гул разговора не мешал думать. Хозяин, повернувшись спиной к посетителям, внимательно следил за игрой в баскетбол по телевизору.
— Надо узнать, как там мой малыш, — пробормотала Рэнди, спохватившись, и вытянула из сумочки мобильный телефон, набрала номер Шарон Окано.
Шарон взяла трубку на втором звонке и тут же уверила ее, что с Джошуа все в порядке. Он уже поел, его вымыли, одели в теплые ползунки, и теперь он с пристальным вниманием следит за тем, как Шарон разговаривает по телефону.
— Если смогу, я сразу же приеду вас навестить, — сказала Рэнди.
— Да с ним все будет в порядке.
— Я знаю, просто не могу дождаться, когда снова его увижу. — Рэнди отключила телефон.
Тоска навалилась на нее с новой силой. Разлука с сыном казалась ей вечностью.
Повернувшись к Курту, она поняла, что все это время он следил за ней. Еще одна помеха на пути к счастью. Как будто без него ей недоставало печали.
Они сделали повторный заказ. Две наполненные до краев корзинки с рыбой, чипсы и вторую порцию пива.
— Все же почему ты хранишь в секрете, кто отец ребенка? — наконец спросил Курт. — Что это может значить?
— Я хочу, чтобы он этого не знал.
— Но почему? Кажется, у него на то есть вполне законное право.
— Зачать ребенка — это не все равно что стать настоящим отцом.
— Может быть, дать шанс ему самому решить?
— Может быть, ты не будешь совать свой нос не в свое дело? — Она сделала долгий глоток пива. Ребята в баре закричали от переполнявшего их азарта — наверное, кто-то проиграл или выиграл.
— Мне кажется, ты просто боишься, — проговорил он с видом пророка. Женщина только поджала губы и отвернулась, не желая слушать эту чушь.
Официантка принесла две тарелки с едой, потом поставила на стол баночки с горчицей и кетчупом. И только когда она вновь исчезла, Рэнди задала свой вопрос:
— Так чего, ты думаешь, я боюсь?
— Хм, почему бы тебе не рассказать об этом самой?
— Я не хочу, — заявила она.
— Тогда расскажи мне о своей книге, — предложил он.
— О книге? — Удивлению ее не было границ.
— О той, которую ты пишешь. Это еще один из твоих секретов.
Как легко этому парню удавалось ее разозлить!
— Это вовсе никакой не секрет. Я просто не хочу никому рассказывать, пока не завершу работу.
— Ты же ехала на ранчо, чтобы закончить работу, когда на тебя наехала неизвестная машина. — Он с равнодушным видом макнул кусочек рыбы в острый соус. — Думаешь, это простое совпадение?
— Никто не знал, что я направляюсь в Монтану дописывать книгу. Даже люди, с которыми я работаю. Я всего лишь сказала им, что возвращаюсь домой родить ребенка. Мне хотелось одновременно сделать два дела.
— Хуанита на ранчо знала об этом. — Очистив картофелину от крошек, он отправил ее в рот.
— Конечно, знала. Я же уже сказала, это никакой не секрет.
— Ну, если ты утверждаешь… — Несколько минут он задумчиво жевал. — Скажи мне, Рэнди, кому была бы нужна твоя смерть?
— Я устала от этого вопроса еще в полиции.
— Но я ведь не слышал. — Он почти покончил со своей порцией, а она так и не притронулась к ней. — Кто твои враги? Ты знаешь кого-нибудь, кто бы имел причину для убийства?
