Я чувствовал, что понемногу начинаю управлять новыми частями тела, и это добавило мне радостных ощущений. Забавляясь, я начал расправлять крылья и ставить их торчком за головой, размахивать ими и, распустив вовсю ширь, наклонять их вниз и вверх, словно рули высоты. Складывались же они сами – стоило чуть отвлечься, и крылья с треском жестких маховых перьев сворачивались на моих боках, словно веера.
К полудню, деревья стали редеть, затем вовсе расступились, и наконец, я вышел из леса. Куда бы я ни бросил взгляд, передо мной расстилалась бесконечная холмистая равнина, на горизонте которой высились громады гор. Утоптанная грунтовая дорога с узкими параллельными следами колес вилась между холмов и рощ, то огибая, то взбираясь на них.
Открытая местность подействовала на меня, как глоток холодной воды знойным летом. Крылья сами распрямились и тонким зудом под кожей умоляли взмахнуть ими, оторваться от земли и лететь, лететь… И я взмахнул. Ударил крыльями воздух, позволив им захватить так много ветра, как они смогут. И крылья не подвели – я буквально подпрыгнул на несколько метров вверх, и каждый взмах поднимал меня все выше и выше. Но эти судорожные рывки напоминали полет не больше чем езда на дергающемся, неисправном лифте, а душа, всего один раз побывав в воздухе, уже требовала нестись навстречу ветру, смеясь и хохоча. «Мне что, голову напекло?» – удивился кто-то внутри меня, когда я, поднявшись насколько хватило сил, расправил крылья и скользнул вниз. Несмотря на расправленные крылья, земля приближалась слишком быстро, а мои судорожные взмахи только усугубили ситуацию, отправив меня неконтролируемо кувыркаться в расступающемся воздухе. Небо и земля мелькали перед глазами, а где-то между лопатками появилось и разрослось чувство леденящего холода. Расправив в последнем судорожном рывке крылья, я закрыл глаза.
Пришел я в себя от ощущения солнца, бьющего прямо в глаза, отчего под веками полыхал настоящий калейдоскоп красок. Разноцветные круги плавали и сталкивались, стремясь вырваться из-под тяжелых, как камень, век. Я почувствовал, что лежу в довольно странной позе – на животе, широко раскидав вокруг себя руки и ноги. Ах да – у меня же теперь только ноги… Открывать глаза категорически не хотелось, тем более что рядом со мной явно находился кто-то, и этот кто-то, как я надеялся, был не враждебен. По крайней мере, мне хотелось в это верить – недобро настроенные существа обычно не гладят жертву… Видимо, от этих мягких поглаживаний по шее и спине тело расслабилось, а крылья так вообще распахнулись и лежали где-то рядышком, как две большие теплые простыни. Разомлев, я даже не вздрогнул, когда в очередной раз чья-то нога осторожно провела по правому крылу.
– «Какие большие… – скользнув по мягким перьям на сгибе крыла, копыто (а судя по ощущениям, это явно было чье-то копыто) провело по жестким маховым, заставив их выдать сухую трель – Ты только посмотри на эти перья! Основные и дополнительные – довольно жесткие, я раньше никогда таких не видела».
Голос гладившей меня был женским, его обладательница была далеко не молода. Интересно, где я и как долго тут провалялся?
– «Агась. И цвет» – откуда-то слева присоединился второй голос – «Пятна. Больна?». Пожилой пони с надтреснутым стариковским голосом явно был не многословен.
– «Знаешь, через мои копыта прошло много земнопони, еще больше – пегасов, но такой цвет шкурки я вижу впервые. Может, травма или перенесенная в детстве болезнь…» – копыто на секунду замерло над крылом, а затем аккуратно, чтобы не разбудить, коснулось моей шеи – «А вот тут какая-то подозрительная гематома, явно получена несколько дней назад. Да и нос… С ней явно что-то приключилось, это я тебе как врач говорю».
– «Бывший» – буркнул старик (про себя я решил называть его Дед), отходя от меня куда-то назад. «Грязная. Упала. Из леса. Надысь тройка пегасов прошмыгнула. Не их ли копыт дело?»
– «Не говори ерунды!» – копыто топнуло так близко возле моего носа, что я вздрогнул от неожиданности – «Даже если предположить, что они… мммм… поспорили
