– Да, – признался я.
– Я преподаю английский и французский языки в одной из частных гимназий.
– Так ты учительница? – Я несколько удивился, что не помешало мне перейти на английский. – Учишь детишек болтать на языках франков и жителей туманного Альбиона?
– По-твоему, дочь богатого отца не может быть педагогом? – Марина тоже стала говорить по-английски.
– Самостоятельная дочь богача может быть кем угодно, – сказал я.
– Юра, хватит проверять мою профпригодность, говори по-русски. – Марина произнесла это с притворной обидой.
– А я могу и по-французски, – похвастался я знанием еще одного иностранного языка. – На нем прекрасно звучат объяснения в любви.
– Пока я не узнаю, кто ты такой, никаких объяснений в любви от тебя я слышать не хочу на любом языке, – заявила Марина. – Кстати, у тебя очень странное произношение.
Я лишь пожал плечами. Объяснять, что выговор герцога Стила был несколько другим, чем у современных лондонцев и парижан, пока рановато.
– Ладно, не обижайся, – миролюбиво произнес я. – Демонстрировать свою образованность больше не буду.
– Вот и правильно, – одобрила меня Марина. – Скажи лучше, куда мы сейчас поедем?
– Я думал, что ты уже решила.
– Инициатива, Юра, должна исходить от мужчины, – она улыбнулась.
– Тогда давай поедем в казино, – ляпнул я первое, что пришло на ум.
Через пятнадцать минут Марина припарковала машину перед фасадом с вывеской «Казино «Руаяль».
– Прямо как в романе о Джеймсе Бонде, – сказал я, подавая Марине руку. – В одном из романов Бонд, по-моему, работал как раз в казино «Руаяль».
– Ты сам, Юра, смахиваешь на агента 007, такой же таинственный, – сделала мне комплимент моя спутница.
«Джеймс Бонд» с трудом наскреб по карманам денег для платы за вход и для покупки нескольких мелких фишек. Но зато потом! Многие имперские Посвященные обладают даром предвидения, а я имел высшую степень Посвящения. Короче говоря, за два часа игры мы с Мариной (делавшей ставки в основном по моей подсказке) ухитрились нарушить законы теории вероятности и выиграть. Честно поделив выигрыш, мы отправились в ресторан отметить успех. Вот там-то, сидя за уединенным столиком, на котором горели две свечи и стояли живые цветы, я рассказал Марине свою историю. Я не утаил ничего. Марина узнала о жизни, любви и смерти герцога Александра Стила, о реинкарнации. Я рассказывал ей о битве на Энфийской равнине, о сражении с химерическими тварями в небесной цитадели рнайх, о вспыхнувшей внезапно любви Великого имперского арбитра к испанской графине, о легионе Новой Власти и о полковнике Куракине из другой реальности…
Марина слушала очень внимательно, не перебивая. Когда я закончил, она долго молчала, потом сказала:
– Юра, у тебя талант писателя-фантаста. Ты романы писать не пробовал?
– Нет, Марина, пока не пробовал. У меня сейчас жизнь, как роман… То, о чем я тебе рассказывал, было на самом деле. Поверь мне!
– Юра, прекрати надо мной издеваться! – Марина обиделась уже серьезно. – Если ты не хочешь, чтобы я знала твою биографию, то скажи мне об этом честно. Но зачем рассказывать мне красивые сказки о переселении душ и о том, что я раньше была красавицей графиней, в которую влюбился доблестный рыцарь!?
– Я не утверждаю, что ты в прошлой жизни была Корнелией Орландо, – начал я, но осекся, поняв, что говорю глупость. Надо было убедить Марину как-то по-другому, может быть, применив один из приемов, которыми владел Посвященный Богу.
– Юра, хватит! Скажи мне, что ты пошутил! Я не буду в обиде на тебя.
– Я говорил вполне серьезно, – тихо сказал я, а затем еще тише почти прошептал: – Я любил тебя и люблю.
Но Марина не слышала моих последних слов. Она резко встала и быстро пошла к выходу. Я бросился за ней, догнал, взял за руку. Женщина вырвала свою руку и ускорила шаг.
Уже на стоянке, садясь в машину, Марина презрительно бросила мне:
– Обидно, что единственный мужчина, который был мне по-настоящему интересен, оказался ненормальным клоуном!
– Но Марина, Марина! Не веришь мне – спроси у отца, он подтвердит: все, что я рассказал тебе, – правда, – торопливо говорил я.
Двигатель «Хонды» взревел, машина резко взяла с места, умчалась, растаяла вдали, огни ее фонарей растворились в реке красных звезд, текущей по московскому проспекту.
