Дым над дайареной уже истончился, женщина открыла глаза. Махнула рукой, словно прогоняя надоедливое насекомое, и запах снова поплыл по комнате. Сошла с камня:
— Идите за мной, — тихо сказала и двинулась к выходу на жилую половину дома.
Предложила гостям сесть вокруг погасшего очага и сама удобно устроилась тут же.
— Я знаю вашего дрида, — сказала, когда молчание стало нестерпимым.
Талем жестом остановил хором заговоривших ребят.
— Ведун, подай мне вот тот свиток, — показала женщина на пергамент, лежавший на одной из корзин.
Талем торопливо развернул тонкую кожу — это оказалась карта. «Эх, Рик не видит!» — пожалела Аля. Карта была сделана не менее искусно, чем та, которую купили в Рамане.
— Его корни тут, — ткнула дайарена пальцем, и Славка присвистнул.
Тонкий ноготь, покрытый чем-то серебристым, указывал точно в Росвел.
— Его душа тут, — ноготок сместился к центру Сизелии, показал на россыпь маленьких озер.
— Его разум... Это сложнее. Он и тут, и тут, и тут — дайарена указала три места — одно на границе Стального княжества и Сизелии, другое в самой Сизелии, еще одно — в горах Стального.
Сима стремительно наклонилась к карте. Подняла голову, усмехнулась:
— Как раз где Лабиринт.
Для Али все горы на карте были одинаковы, но она поверила Симе.
— Спасибо, дайарена, — наклонил голову ведун.
— Я оплатила свой долг, — высокомерно отозвалась женщина. — Мой воин проводит вас к ущелью. Идите по нему с рассветом, и ближе к вечеру будете у владений Горного барона.
Коней в том бою сохранили. Аля ласково погладила бок своей лошадки. Талем ушел к травнице, как только вернется с Владом — отряд тронется в путь. Ждали за околицей, не желая лишний раз рисковать. Аскар нетерпеливо оглядывался. Выделенный дайареной проводник флегматично что-то жевал и похлопывал по шее свою маленькую лохматую лошадку. Ту беспокоило общество красавцев-жеребцов, и она нервно пряла ушами. Аля только вздохнула, глядя на лошадиные мучения.
Ей тоже хотелось нервно чем-нибудь дернуть — что, ну что теперь думает про нее Алешка?! Он же был уверен — Аля его терпеть не может, а тут, на тебе — целоваться полезла. Сняли для нее внутренние запреты, и тут же на шею бросилась. Фу! Мерзко как все! А вдруг он догадается? Вот смеху-то будет! А еще Влад… Что он помнит о происшедшем? Рик трепаться не станет, не в его характере. Тимс тем более. А Влад... «Ну что же, лучшее средство обороны — это нападение!» — вспомнила Аля.
Со стороны поселка показались всадники. Осунувшийся за этот безумный день Влад усмехнулся:
— «Как здоровье? Не дождетесь!»
Местные шутку не поняли, глянули растеряно. Мальчик сидел неестественно прямо, чуть выгнув спину и безвольно бросив руки с перевязанными запястьями на луку.
До ущелья добрались в полной темноте. Проводник, не покидая седла, церемонно поклонился Талему, Аскару, ударил босыми пятками лошадь и умчался по узкой тропе обратно — только копыта простучали. За все время гости не услышали от него ни слова. Аля поежилась: прохладно, наверное, солнце и на час сюда не проникает. Ни травинки, ни кустика. Только где-то шумел ручей, перекатывал камни.
«Все! Упаду и усну», — Славка еле держался. Устал ужасно: от бешеной скачки, от бессонницы, от изматывающих мыслей, бросавших то к радужной надежде, то к черному отчаянию. Он до сих пор не верил, что закончились эти кошмарные сутки.
Как ввязался в бой — сам не понял. Просто невозможно оказалось дальше стоять и смотреть, как убивают тех, с кем столько времени провел вместе и кто только что их собою закрывал. Славка не боялся быть убитым и не боялся убивать. Все пережитое им самим, и смерть Даня, и боль ребят, — все превратилось в тугую струну, четко разбившую окружающих на своих и чужих, на друзей и врагов. А еще была уверенность — Сима прикроет, так, как в любую секунду готов сделать это для нее он сам. Страх появился, только когда Волк поднял руку с шаром — непонятное пугало. Но мальчик не мог и предположить, что ребята исчезнут. Мгновенно, словно их и не было. Славка оцепенел, и если бы бой к тому времени не кончился, его бы обязательно убили.
