Рик небрежным движением поправил плащ, заставив его широко лечь на круп лошади, и высоко вздернул подбородок. Глядя сейчас на юного наследника, невозможно было предположить, что не так давно он больше смахивал на бродягу и носил клеймо раба. Надменное выражение лица, которое порой так бесило Славку, оказалось кстати — гостей выехал встречать сэт приграничного города Заста. Пожилой воин на сильном жеребце смотрелся рядом с княжичем, как потрепанный жизнью медведь перед молодым охотничьим псом. Псом, который пока не может завалить добычу, но уже знает, как правильно впиваться в горло. Сэт настороженно косился на Рика, желая, чтобы наследник как можно быстрее убрался из тихого Заста. Гость ревниво следил, дабы приветствия звучали в строгом соответствии с этикетом. Славка понимал: очень уж хочет Рик въехать в Стальное княжество как подобает человеку его положения, словно этим и правда можно сгладить воспоминания о рабстве.
В Засте, к великому облегчению его сэта, останавливаться не стали. Не заехали и на предполагаемый ранее ночлег в Нарег: лучше сделать привал в поле, чем тратить полдня на еще одну официальную встречу. Нарег обошли по дуге. Когда город остался достаточно далеко, чтобы этикет позволил устроить стоянку в поле, не задевая при этом чести правящего сэта, уже стемнело.
…Вот еще придумали — шатры ставить на ночь, злился Славка, сидя на земле и потирая ушибленный локоть. Казалось, не заметить вбитый колышек, от которого тянулась веревка, просто невозможно. Но мальчик умудрился споткнуться и полететь кувырком, сгруппировавшись в последний момент. Как будто без шатров не обойдутся, сколько раз спали под открытым небом, и нормально. Наследник, видишь ли, едет! Славка с досады треснул ребром ладони по колышку. Забитый на совесть, он больно царапнул руку. Тьфу, пропасть!
Он злился. Раздражало все: громкий смех ратников, запах подгоревшей каши, гулкий бас Аскара, ехидные шуточки Влада — ратники смеялись как раз над ними. А больше всего то, что вот сейчас устроят ночлег, поужинают, и «эти двое» снова умотают. «Эти двое» — так Славка мысленно называл Алешку и Алю. Ну что он в ней нашел?! Язва, истеричка! Такое устроила у заговорщиков! Славка понимал, что несправедлив к девочке — ему-то самому голову рубить не собирались, неизвестно еще, как бы он себя повел, — но от этого становилось еще неприятнее. «О чем с ней можно говорить? — возмутился про себя. — Или им там не до разговоров?»
Талем подошел неслышно, присел рядом. Славка напрягся. Делать вид, что занят, глупо, и он просто исподлобья глянул на ведуна. Горевший между шатрами огромный костер заливал светом стоянку и разбавлял темноту даже тут, давая Талему возможность рассмотреть насупленное Славкино лицо.
— Ревнуешь, — не то спросил, не то просто сказал Талем.
— Я?!
— Ты. Просто не думал, что это тоже — ревность.
Славка лизнул поцарапанную ладонь. Обида, теперь получившая имя, набухла и заслонила собой другие заботы.
— Тебе кажется, что Алеше намного интереснее с Алей, что он готов променять тебя на нее, что ты стал не нужен. Так?
Славка кивнул.
— Скажи, кто для тебя дороже — отец или мать?
Мальчишка ощетинился:
— Спасибо за напоминание.
— Прости, — ладонь ведуна легла на плечо.
— Они, наверное, уже и не верят, что мы вернемся, — с тоской протянул Славка. — У вас месяц Кота, а у нас — август. Мы пропали, еще когда занятия шли, а теперь уже и каникулы заканчиваются. Знаете, я раньше так хотел, чтобы лето подольше было. А сейчас даже диктант с удовольствием написал, лишь бы дома. Сейчас кажется таким… ну, странным… даже глупым переживать из-за оценок. Волноваться перед контрольной. Бояться завуча. Ссориться с родителями из-за невынесенной мусорки. Хотя, в общем-то, я с родителями мирно живу. Им и без меня есть, чем заняться — разводятся каждые три месяца. Я в первый класс пошел, они разводиться начали. Говорят, если бы не я… Решай, говорят, с кем ты хочешь остаться. Теперь, наверное, разъехались. Глупо сравнивать, кто дороже. Я вот так и не выбрал — с кем.
Мальчишка тряхнул головой, приходя в себя. Он давно запретил себе вспоминать о доме, и сейчас привычно загнал тоску в дальний уголок души.
