Вспоминается такой эпизод. В феврале 1941 года заместитель командующего ВВС ЗабВО комбриг Г. И. Тхор ночью объявил полку боевую тревогу и только тогда послал на полигон команду для обозначения цели, чтобы проверка действительно оказалась внезапной. Так как полигон находился в двадцати километрах, то для приведения его в готовность требовалось всего около полутора часов. Для нанесения же удара по целям с воздуха зимой, по расчетам командования, авиаторам требовалось времени значительно больше. Каково же было удивление проверяющего, когда взлетевшее первым звено старшего лейтенанта Ушакова появилось над полигоном задолго до прибытия туда полигонной команды! Только позже комбриг узнал, что для повышения боеготовности в условиях суровой зимы майор Полбин приказал круглосуточно держать в непосредственной близости от самолетов горячее масло и воду. А хорошо тренированный технический и летный состав обеспечил быструю подготовку самолетов к вылету.
Несмотря на достигнутую высокую боевую готовность, учебные тревоги продолжались, и одна из них завершилась подъемом полка в воздух с посадкой на полевом аэродроме, где началась интенсивная тренировка в ночных и высотных полетах с бомбометанием по различным целям.
В конце мая прибыло молодое пополнение. Это были пилоты, окончившие нормальные военные авиационные училища с трехгодичным сроком обучения, по получившие при выпуске воинское звание «сержант». Вторая эскадрилья, которой в то время командовал капитан Южаков, приняла двенадцать сержантов-пилотов и приступила к вводу их в строй. В напряженной повседневной работе как-то незаметно пришла середина июня.
Вечером 16 июня И. С. Полбин собрал руководящий состав (я в то время исполнял обязанности заместителя командира 2-й эскадрильи) и дал указание о повышении боеготовности на случай возможных осложнений. Разумеется, мы в первую очередь подумали о каких-то новых провокациях со стороны японских милитаристов, нрав которых нам был достаточно хорошо известен. Командир полка вылетел на боевом самолете в штаб округа, а мы организовали проверку вооружения самолетов, готовности бомб к подвеске и улеглись спать только глубокой ночью. А чуть свет в палатку прибежал посыльный и объявил о сборе в штабе полка. Здесь уже были Полбин и начальник штаба майор М. П. Стадухин. На усталом лице командира, особенно на лбу, пролегли резкие морщины.
Руководящий состав полка собрался, а Полбин продолжал озабоченно изучать с майором Стадухиным какой-то документ. Так длилось минут пятнадцать. Затем командир встал; в серых глазах его блеснули живые задорные огоньки; усталости на лице будто бы и не бывало. Чеканя каждое слово, майор начал: «Объявляю решение Военного совета округа…С сего момента сто пятидесятый скоростной бомбардировочный авиационный полк приводится в полную боевую готовность. Штабу полка и командирам эскадрилий организовать вызов всех отпускников». Потом последовали конкретные указания о порядке дальнейшей работы.
И вот — подношены бомбы, заряжено и проверено бортовое вооружение, самолеты рассредоточены, отработаны вопросы управления экипажами в воздухе. Не знаю, то ли им передалось настроение командира полка, то ли мы сами уловили, что обстановка накаляется, но на стоянках самолетов не слышно было обычных шуток, смеха. Вылет мог оказаться и боевым — ведь теперь империалисты объявляли о состоянии войны уже после нападения. Так было на Хасане и Халхин-Голе, так действовали немецко-фашистские заправилы в Европе.
Но на этот раз, как говорится, все обошлось. Через три часа напряженного ожидания последовала команда: снять с самолетов боекомплект. Затем полк поднялся в воздух и перелетел на базовый аэродром, где нас сразу же вновь собрал майор Полбин и приказал организованно, в самое сжатое время — не более трех суток — своими силами разобрать самолеты и погрузить их в эшелоны.
Пожалуй, еще ни одна задача не казалась мне столь трудной, как эта. В самом деле, нужно было расстыковать бомбардировщик на его основные 5 частей, разъединить толстые жгуты проводов электро- и специального оборудования, десятки трубопроводов, не потеряв, не перепутав при этом ни одного винтика или шплинта, не нарушив изоляцию. Такую работу в обычных условиях могли выполнить лишь квалифицированные специалисты, причем далеко не так поспешно, как предлагалось нам. Но приказ есть приказ. Недостаток опыта в такой работе можно было восполнить только четкой организацией труда, строгим контролем.
