Одновременно с Ольбергом Троцкий направил в Советский Союз и другого агента Бермана-Юрина, работавшего ранее в Германской компартии и в Коминтерне. Его задача была не простой. В директиве, которую Троцкий дал этому эмиссару, особо подчеркивалось, что убийство Сталина «должно быть совершено не конспиративно, в тиши, а открыто, на одном из пленумов или на конгрессе Коминтерна».
Параллельно с Берманом-Юриным в подготовке теракта принимал участие приехавший в СССР работник Коминтерна Фриц-Давид (И.Д. Круглянский). Агенты готовили покушение на Сталина на VII конгрессе Коминтерна, но в конце мая 1936 года они были арестованы.
Троцкий не ограничивается переброской личных террористов с индивидуальными заданиями. Подобные директивы шли и легально действовавшим троцкистам. На допросе 4 июля 1936 года член троцкистского центра еврей Мрачковский показал: «Эстерман передал мне конверт от Дрейцера, вскрыв конверт при Эстермане, я увидел письмо, написанное Троцким Дрейцеру. В этом письме Троцкий давал указание убить Сталина и Ворошилова».
Итак, выдворенный из СССР и наблюдавший из-за границы за успехами сталинской Страны Советов, Лейба Бронштейн не успокоился. Он вовлекал в свой арсенал все новые и новые средства для борьбы с ненавистным противником. Сюда входило все: саботаж и вредительство, диверсии и террор, закулисный сговор с иноземцами и подготовка «плана поражения » в случае войны.
Что подстегивало Троцкого? Что же являлось главной целью? Только ли возвращение любой ценой в страну, к власти? Конечно, все это было для него важно, но в первую очередь им двигали ярость и ненависть. Его переполняла неугасавшая злоба.
Но далеко ли распространялись пределы его ненависти? «В беседе со мной, – показал на допросе 21 июля 1936 г. Берман-Юрин, – Троцкий открыто заявил мне, что в борьбе против Сталина останавливаться перед крайними мерами нельзя и что Сталин должен быть физически уничтожен. О Сталине он говорил с невероятной злобой и ненавистью. Он в этот момент имел вид одержимого.
Во время беседы Троцкий поднялся со стула и нервно ходил по комнате. В нем было столько ненависти, что это производило исключительное впечатление, и мне тогда казалось, что это человек исключительной убежденности. Я вышел от него как загипнотизированный».
Такая одержимость была уже не политической борьбой. Она превращалась в патологическую страсть психопата. Упорная приверженность догме, неумение приспособиться к изменившимся условиям привели Троцкого к отторжению от партии, но он не хотел признать себя побежденным и «не видел того, что было видно каждому ребенку».
Слабостью Троцкого являлось то, что он привык «рассматривать исторические перспективы под углом зрения личной судьбы». Он написал книгу о Сталине, и она, отмечает Лион Фейхтвангер, «субъективна от первой до последней строки, страстно несправедлива: в ней неизменно мешается правда с вымыслом... Троцкий злобно отвергает все заслуги Сталина, оборачивая его качества в их противоположность, и книга его полна ненависти».
Одновременно он написал свою автобиографию, в которой без зачатков скромности доказывал, что «он, Троцкий, является тоже талантливым человеком, великим борцом и великим вождем». Этот авантюрист, тщеславный и мелкий, в качестве реально полезного общественного деятеля, стал собственным адвокатом и биографом.
Однако Троцкий не хотел удовлетвориться лаврами писателя. В нем клокотало не просто непримиримое стремление к мести – он с последовательностью маньяка жаждал крови своего противника. В своей ненависти к Сталину Троцкий был неистощим. Он всячески форсирует события. Подгоняя своих сторонников, он направляет в СССР агентов, директивы и практические указания по организации убийства Сталина.
В начале лета расследование дела троцкистов сдвинулось с мертвой точки, на которой пытались заморозить его Ягода и Молчанов. Следствие осуществлялось группой земляков – работников НКВД в составе: первого заместителя наркома Я.С. Агранова, первого заместителя начальника иностранного отдела ГУГБ Б.Д. Бермана, заместителя начальника СПО ГУГБ Г.С. Люшкова. В помощь им были приданы заместитель начальника управления НКВД по Московской области А.П. Радзивиловский и заместитель начальника СПО этого же управления П.Ш. Симановский.
