Сталин против «выродков Арбата». 10 сталинских ударов по «пятой колонне» - страница 88

В 1921–1922 годах чекисты регулярно голодали из-за проблем с получением и приобретением продуктов. Так, с членом коллегии ВЧК Глебом Бокия однажды случился голодный обморок. В течение двух дней «он не держал во рту даже маковой росинки», а пил пустой морковный чай. А другому чекисту Михаилу Трилиссеру (начальнику закордонной части Иностранного отдела ВЧК) малый президиум Петроградского губисполкома 18 мая 1921 года отказал в просьбе «выделить родителям одну бутылку молока».

Летом 1922 года положение в ряде районов страны стало критическим. Из войск и органов ГПУ начался массовый уход. Основные причины: тяжелое материальное положение, ненормированный рабочий день и т. п.

Если говорить о ситуации, например, на Украине, то ее прекрасно иллюстрирует письмо председателя ГПУ республики Василия Манцева Феликсу Дзержинскому датированное 5 июля 1922 года.

В нем руководитель украинских чекистов сообщает о бедственном положение своих подчиненных: денежное довольствие и продовольственный паек мизерны, сотрудники живут за счет продажи на рынке своих вещей, находятся:

«…в состояние перманентного голодания. На этой почве происходит общее понижение работоспособности, настроение сотрудников озлобленное, дисциплина падает,…зафиксирован ряд самоубийств на почве голода и крайнего истощения… Я лично получаю письма от сотрудниц, в которых они пишут, что вынуждены заниматься проституцией, чтобы не умереть с голоду. Арестованы и расстреляны за налеты и грабежи десятки, если не сотни сотрудников и во всех случаях установлено, что идут они на разбой из-за систематической голодовки. Бегство из чека повальное… Мы штаты уже уменьшали процентов на 75. Что же еще сокращать? Имеем ли мы право делать это?… есть один выход, чтобы государственная власть поняла, наконец, что такие учреждения, как чека, необходимо удовлетворять полностью, чтобы даны были совершенно удовлетворительные кредиты».

И Василий Манцев просил поставить вопрос перед высшими органами власти вопрос так:

«Если чека не нужна, то об этом нужно сказать прямо и твердо. И мы соответственным образом будем тогда так поступать».

Добавьте к этому реорганизацию ВЧК. Одно из последствий любой реформы административной организации (за исключением смены названия) – увольнение части сотрудников. К этому следует добавить, что в 1921 году значительное число опытных чекистов было мобилизовано на хозяйственную работу, в 1922 году – в Красную Армию, органы юстиции, уголовного розыска и милиции.

Хотя потеря кадров происходила не только из-за перевода на другие участки работы, но и в силу естественных причин: боевые потери, заболеваниями (в 1923 году здоровыми были признаны только 22 % чекистов; больными 1-й стадии – 53 %; больными 2-й стадии – 22 %). Среди «профессиональных» заболеваний наиболее распространенными были: неврастения, туберкулез легких, малокровие, расстройство сердечной деятельности, переутомление и т. п. И это легко объяснимо. Ведь сотрудникам ВЧК-ГПУ приходилось трудиться без выходных от отпусков! Право на отпуск сотрудники ГПУ получили только в 1923 году, и лишь те, кто «прослужили не менее 5,5 месяцев без перерыва».

А теперь ответьте на простой вопрос – как должны чекисты относиться к спекулянтам, взяточникам и коррупционерам? Учтя при этом, что от сотрудников Лубянки Феликс Дзержинский постоянно требовал соблюдения закона. Разумеется, они будут любой ценой разоблачать врагов трудового народа. Чем они активно и успешно занимались под руководством «первого чекиста».

Отдельные «правозащитники» с ужасом в голосе говорят о массовых политических репрессиях 1937 года, но при этом ничего не сообщают о том, что в первой половине тридцатых годов «посадили», а многих и расстреляли, тоже немало народу. Правда, не по «политическим», а «экономическим» мотивам.

Количество осужденных с 1932 по 1936 год за служебно-должностные преступления и хищение госсобственности [245]:

К сожалению, данные по периоду с 1937 года по 1940 год недоступны. Известно лишь, что в первом полугодии 1941 года за должностные преступления (ст. 59_3в, 109–121, 193_17 Уголовного кодекса) было осуждено 814 человек, а во втором полугодии – 1291. Итого за весь 1941 год – 2105 человек