По воспоминаниям Г.К. Жукова при подготовке наступления на Халхин-Голе для снабжения советской группировки численностью около 50 тысяч человек только продовольствием и обмундированием (не считая огнеприпасов, ГСМ и пр.) было задействовано около 700 грузовых машин. При этом шоферы, для того чтобы создать месячный запас , несколько недель трудились практически круглосуточно, за что заслужили от Маршала Победы эпитет «чудо-богатыри». Выходит, что для снабжения одного миллиона заключенных необходимо было ежемесячно привлекать порядка 14 тысяч грузовых машин, а для 50 миллионов потребовалось бы 700 тысяч грузовиков! При этом в условиях эксплуатации на сибирских трактах весь этот автопарк должен был полностью обновляться каждые три-четыре года. Вместе с тем Московским автозаводом им. Сталина и Горьковским автозаводом в те годы за сутки производилось 500–600 грузовых автомобилей. Получается, таким образом, что советская автопромышленность с начала 1930-х годов должна была, в режиме военного времени, работать исключительно на ГУЛАГ.
Совершенно очевидно, что заключенные могли размещаться только вблизи крупных населенных пунктов. Кроме трудностей снабжения в отдаленных районах, заключенным там просто нечего было делать – им ведь надлежало не просто прятаться в лесу, а работать – строить дороги и промышленные предприятия. Можно ли было в таком случае скрыть от советского народа 50–60 миллионов «заключенных-рабов»?!
Каким образом для советских людей могла пройти незамеченной транспортировка через всю страну по одной единственной железнодорожной ветке такой массы народу? В ХХ веке появление на Транссибирской магистрали пленного чехословацкого корпуса или эвакуация населения из западных областей СССР в 1941 году оставили глубокий след в исторической памяти народа. Эвакуированные, число которых не превышало 10 миллионов человек, размещались практически в каждой семье в тылу, в школах, складских помещениях, клубах и т. п. Эвакуация стала настоящим пластом в сознании народа, найдя отражение во всех видах русской культуры: в литературе, в живописи, в кино. Аналогичным образом складывалась ситуация с пленными немцами, которыми буквально кишел СССР после войны и с которыми практически ежедневно лично сталкивалось большинство населения страны от Москвы до Казахстана, а ведь количество находившихся в СССР бывших солдат вермахта едва доходило до 3 миллионов человек.
По официальным советским данным, точность которых не оспаривает никто, такой гигантский объект, как Беломорканал, строили в различные периоды от 60 до 150 тысяч человек, значительную часть которых составляли заключенные-каналармейцы. Какие же объекты должны были построить 50–60 миллионов зэков? Где находятся и как называются эти пятьсот беломорканалов?
По исчислениям сторонников многомиллионной версии репрессий, до половины всех заключенных было замучено сталинизмом или умерло от голода и болезней. Реально ли скрыть захоронения десятков миллионов людей? Все мы знаем о преступлениях нацистов на советской территории, о захоронениях в Катыни или в Бабьем Яру. Здесь речь идет о 20 и 200 тысячах расстрелянных фашистами людей. Можно ли серьезно относиться к версии бесследного исчезновения останков 20–30 миллионов человек?
Возможно ли, чтобы Солженицын всего этого не понимал? Невозможно – обязан был понимать. Остается лишь предположить, что писатель действовал на потребу сделанной им же самим рекламе, ибо подлинная картина событий в СССР никого на Западе не интересовала. Можно ли после этого считать «Архипелаг ГУЛАГ» хоть в какой-то степени достоверным историческим источником? Увы, эту книгу необходимо целиком и полностью отнести к разряду пропагандистской литературы.
Никаких оснований для пересмотра официальной статистики, сформированной в СССР в конце 1950-х – начале 1960-х годов, как не было, так и нет. Указанные в советских данных цифры в целом подтверждаются и наиболее серьезными позднейшими историческими исследованиями, в частности изысканиями, проведенными в начале 1990-х годов историком В. Земсковым.
