Весь абзац Сталин отчеркнул жирным карандашом. О каком золоте идет речь? Видимо, о том, которое правительство республиканской Испании передало на хранение Москве.
28 мая 1934 года за подписью Артузова Сталину доложено сообщение об опытах в Германии в области авиационного моторостроения и других областях военного значения.
Сталин хотел кому-то расписать это письмо, даже начал «Под», но, передумав, зачеркнул и написал: «Мой архив».
Бывали и казусы. Вот совершенно уникальный как по своему характеру, так и по реакции Сталина, документ, доложенный 13 января 1935 года. Приведем его главную часть почти полностью.
«ИНО ГУГБ получены следующие сведения о военных приготовлениях Германии: недавно во всех германских газетах было помещено сообщение о вынужденной посадке на германской территории из-за тумана трех польских самолетов.
Причина, однако, была вовсе не в тумане. В октябре месяце 1934 года в Берлин прибыла польская военная делегация, которой демонстрировали секретные военные изобретения. Были показаны задержка автомобилей на участке Берлин — Цоссен, где имеется для этого специальная установка, и выключение с земли мотора самолета в воздухе. По договоренности с немцами, поляки выслали для проверки этого изобретения три своих самолета, которые были снижены около Эльбинга. В Эльбинге открыто стоят обыкновенные антенны ультразвуковой установки, предназначенной для снижения самолетов.
В связи с этим изобретением в Германии ведется усиленными темпами работа в области замены обыкновенных авиамоторов дизельными моторами».
Сообщение, подписанное заместителем начальника ИНО ГУГБ Берманом, не на шутку всполошило Сталина. Он написал две резолюции: одну на документе «Для членов КО. 13.1», а вторую на отдельном листке: «1) Всю лишку денег в наметках НКО выделить в фонд при СНК по: а) внедрению дизель-мотора в авто— и авиадело в кратчайший срок (подчеркнуто дважды) б) изобретению установки для остановки автомашин и снижению самолетов в кратчайший срок (подчеркнуто дважды)».
Мер по перепроверке этого сообщения не предусматривалось. Оно оказалось дезинформацией, на удочку которой попался Сталин, и были выброшены огромные деньги. Не исключено, что при расправе над Берманом ему припомнили и этот факт.
Далее следует множество прочих французских, английских, американских, японских и прочих документов, агентурных донесений, поступавших из Германии, Франции, Польши и других стран, которыми мы не смеем утомлять читателя. Все они, даже те, которые по своему содержанию не относятся непосредственно к СССР, в той или иной мере затрагивают его интересы и свидетельствуют о нарастающей угрозе новой войны и иностранной военной интервенции. Разведка делала свое дело, Сталин добросовестно вчитывался в поставляемую ему информацию и делал соответствующие выводы. Вполне понятно то напряжение, которое он испытывал, знакомясь с почти ежедневно поступавшими донесениями о военной угрозе.
В то же время иногда поражает равнодушие, которое он проявлял к оценкам компетентными иностранцами внутренних проблем Советского Союза. Это касается, например, национального вопроса, оценки его собственной личности, лиц, симпатизирующих загранице, антисоветских элементов внутри страны и т.д. Но, скорее всего, он здесь больше полагался на доклады Секретно-политического отдела ОГПУ—НКВД, нежели на мнение иностранцев, приводимое в докладах разведки. Его, конечно же, больше всего беспокоила военная опасность, и, исходя из этого, он строил свою внешнюю и внутреннюю политику.
К сказанному в этой главе мне бы хотелось добавить следующее (не в защиту Сталина, а для объективности): из книги в книгу кочуют хулиганские резолюции Сталина, изобилующие нецензурными матерными выражениями. Надо сказать, что я ознакомился с сотнями сталинских документов. И ни в одном из них подобных резолюций не нашел. Может быть, они и есть где-нибудь, но, к сожалению, авторы упомянутых книг, не ссылаясь на архивные источники, добросовестно переписывают эти резолюции друг у друга, смакуя их.
Что касается тех документов, с которыми мне удалось ознакомиться, то, пожалуй, самая резкая отповедь Сталина содержится в телеграмме, направленной в октябре 1941 года в Тбилиси генералу Козлову по поводу предложения английского генерала Уэйвелла о совместных действиях английских и советских войск: «Тбилиси Козлову. По поводу предложения генерала Уэйвелла сказать, что вопрос может решаться только правительствами. От себя Ставка приказывает вам вежливо отшить Уэйвелла и ему подобных и послать их подальше. № 2220/3 21.10.41. 5.15». (РГАСПИ, фонд 558, опись 11, дело 59).
