* * *
Вскоре после отъезда Канделаки из Берлина туда прибыл советник полпредства Георгий Александрович Астахов. С весны 1939 года он стал временным поверенным в делах СССР. Прошло всего чуть больше двух лет после резкого ответа немцев на миролюбивые зондажи Сталина, как Гитлер, видимо решив, что в Москве наступила эпоха «деспотизма на военной основе», вернулся к идее переговоров с Россией.
Знающий немецкий язык, общительный и интеллигентный Астахов стал человеком, через которого немцы могли направить русским необходимые сигналы. Случилось так, что его невольными «информаторами» стали важные мидовские чиновники: статс-секретарь Эрнст фон Вайцзеккер, заместитель заведующего отделом печати Браун фон Штумм, заведующий восточноевропейской референтурой Карл Шнурре. Немцы игнорировали полпреда Мерекалова, у которого Астахов вначале был простым переводчиком.
Шифровки с кратким изложением своих бесед с этими лицами, а иногда и с самим Риббентропом, Астахов слал Молотову. Одновременно Астахов направлял лично Сталину через дипкурьера полный текст бесед.
Из сообщений Астахова, которые он представлял, видна эволюция в высказываниях немецких представителей. Если в начале 1939 года они лишь намеками касались возможности улучшения советско-германских отношений, то уже 30 мая Вайцзеккер сделал Астахову прямое предложение о советско-германском компромиссе. В ту же ночь Сталин читал шифровку об этой беседе, а на другой день ее текст с резолюцией Сталина: «Вне очереди» был разослан Ворошилову, Молотову, Микояну, другим членам Политбюро.
С каждой новой встречей с немцами характер их высказываний становится все более «дружественным». Астахов регулярно информировал о них Сталина и Молотова, но вот что удивительно: Москва никак не реагировала. Сталин, видимо, обдумывал складывающуюся ситуацию. К тому же не надо забывать, что уже наступило лето 1939 года— время переговоров с английской и французской делегациями. Сталин выжидал.
Наконец, 29 июля 1939 года Астахов получил указание выяснить подробности германских предложений. Ему сообщили, что на основании его доклада Молотов будет вести переговоры с послом Шуленбургом в Москве.
2 августа состоялась беседа Астахова с Вайцзеккером и Риббентропом, о которой Астахов немедленно информировал Сталина. Она явилась решающим этапом в развитии событий 1939 года.
Риббентроп довольно подробно изложил германскую точку зрения на отношения с СССР, подчеркнув, что теперь, когда, по мнению фюрера, «национальные» идеи советского руководства начали преобладать над «интернациональными», наступила пора сближения между двумя странами. Он просил довести до Москвы германские предложения о проведении переговоров на высоком уровне, особенно подчеркнув их конфиденциальный характер.
19 августа, за 4 дня до подписания пакта, Астахов был отозван в Москву, теперь он не был нужен Сталину. Астахов был уволен из Наркоминдела, а 27 февраля 1940 года арестован. Ему предъявили традиционное обвинение в участии в антисоветском заговоре и работе на «иностранную разведку». Несколько позже уточнили: «на польскую (?) разведку». В июле 1941 года его осудили на 15 лет. Он умер в лагере в феврале 1942 года.
Кстати, Берия мог бы причислить Астахова и к своей «личной агентуре». В одном из прошений, направленном Астаховым из тюрьмы в ЦК и наркому Берии, Астахов, требуя справедливости, напоминал, что ему пришлось работать «под наблюдением» Берии, и он «обеспечил полную тайну переговоров с Германией с 1939 года». Более того, он даже напомнил, что был на приеме у Гитлера, факт, который не вошел в историю подготовки пакта.
Что следует из этого письма? То, что Астахов выполнял не только НКВДовские поручения и отчитывался перед самим Сталиным, но что он выполнял и поручения Берии (может быть даже в обход Сталина?). Конечно, такого свидетеля оставлять на свободе и даже в живых было нельзя. Так что и по нему прозвучал «колокольный звон».
* * *
Еще одним человеком, добросовестно пытавшимся выполнить конфиденциальное поручение Сталина, стал кадровый разведчик Рыбкин Борис Аркадьевич (Ярцев, псевдоним Кин, муж разведчицы и писательницы Зои Воскресенской) (1899—1947). В 1920— 1921 годах Рыбкин служил в РККА, с 1921 — в органах ВЧК— ОГПУ, с 1930 года — во внешней разведке. Под дипломатическим прикрытием работал в Иране, Финляндии, Швеции.
