В архивах не сохранилось свидетельств, которые могли бы охарактеризовать маршала Тухачевского[43]. Ничуть не могут помочь историку и не вызывающие ни у кого, кроме бездумных почитателей Сталина, доверия каллиграфическим почерком заполненные и подписанные самим Михаилом Николаевичем протоколы допросов, в которых он «признается» в измене Родине (первичные протоколы допроса комиссия ЦК КПСС в 1956 году не смогла обнаружить. Видимо, маршал поначалу отрицал свою вину, и потому протоколы были уничтожены).
Но сохранились переданные через третьи-четвертые руки последние слова маршала. Очевидцы расстрела рассказывали, что когда в ночь на 12 июня 1937 года он шел по коридору к расстрельной стенке в подвале здания Верховного суда СССР, то произнес, ни к кому не обращаясь, как бы самому себе: «…Как во сне…» А за минуту до того, как Маршал Советского Союза Семен Буденный повернул его к себе спиной и выстрелил ему из своего нагана в затылок, успел крикнуть: «Не в меня вы стреляете, а в Красную армию!..»
Вместе с Тухачевским в эту ночь были расстреляны командармы: И. Э. Якир, И. П. Уборевич, Р. П. Эйдеман, В. К. Путна, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков. В приговоре Специального судебного присутствия Верховного суда СССР присутствовала фамилия командарма Я. Б. Гамарника, покончившего с собой накануне ареста. Всего восемь военачальников. Позже по аналогичным обвинениям (измена Родине) были расстреляны и пять из семи членов Специального судебного присутствия, вынесшие смертный приговор Тухачевскому и другим: командармы Я. И. Алкснис, И. П. Белов, П. Е. Дыбенко, Н. Д. Каширин, также маршал В. К. Блюхер, а также маршал А. И. Егоров.
Немецкая пресса после этого писала: «Сталин распорядился расстрелять восемь лучших командиров РККА. Так закончился краткий период реорганизации командования Красной армии».
Маршал Г. Жуков (1896–1974) в своих мемуарах, не вдаваясь в цифровые выкладки, утверждал, что в 1937-1938 годах Сталин обезглавил армию и деморализовал ее управление[44].
Герой СССР, генерал армии А. В. Горбатов (1891-1973), полководческий талант которого высочайшим образом оценивали маршалы Жуков, Рокоссовский, Василевский, сам прошедший с сентября 1937-го до марта 1941-го нечеловеческие истязания в тюрьме и в сталинском концлагере на Колыме, опубликовал в 1965 году мемуары «Годы войны», где основную причину военной катастрофы 1941 года оценивал так: «Считалось, что противник продвигается столь быстро из-за внезапности его нападения и потому, что Германия поставила себе на службу промышленность чуть ли не всей Европы. Конечно, это было так. Но меня до пота прошибли мои прежние опасения: как же мы будем воевать, лишившись стольких опытных командиров еще до войны? Это, несомненно, была по меньшей мере одна из главных причин наших неудач, хотя о ней не говорили или представляли дело так, будто 1937–1938 годы, очистив армию от «изменников», увеличили ее мощь».
Еще определеннее высказывался маршал А. М. Василевский: «Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел в 1930-е годы»[45].
Наверное, наши полководцы имеют моральное право на такую оценку сталинских репрессий в военной среде в 1937–1938 годах. Основатель Итальянской компартии Антонио Грамши (1891–1937), десять лет проведший в фашистских застенках Муссолини (с 1928 по 1937), захвативший, по времени, начало репрессий военных кадров в СССР, писал в своих дневниках, которые он называл «Тюремными тетрадями»: «Принято говорить о генералах без армии, но в действительности значительно легче создать армию, чем вырастить генералов. Также бесспорно, что уже существующая армия разрушается, если она оказывается без генералов. Между тем если существует группа военачальников, умеющих сотрудничать между собой, хорошо понимающих друг друга и стремящихся к общим целям, то дело не станет и за созданием армии даже там, где ее вовсе не существует».
