— Господи Боровской. Какой бы вы хотели видеть Россию? Какой строй, по вашему, для неё наиболее подходит.
— Монархия! Однозначно, демократическая монархия, с просвещённым государем на троне! Все наши беды от того, что нами руководят колхозники — временщики. России, как девке, нужен хозяин, а не сожитель! Россия, это не колхоз с председателем во главе.
— И в заключении нашей беседы, мистер Боровской, что бы вы могли сказать нашим зрителям — простым американцам.
— Прежде всего я хочу сказать спасибо! Спасибо, за то по истине ангельское терпение, которое проявляет американский народ в отношении моей бедной и несчастной страны. Мои соотечественники, простые россияне, сейчас томятся в плену тоталитарной системы, навязанной им из вне. Но я верю, что однажды русский мужик скинет цепи советского рабства и войдёт в семью просвещённых народов как равный!
— Большое спасибо, господин Боровской.
А я напоминаю, что мы беседовали с писателем, который четверть века назад смог сбежать из Советской России на Запад. С вами была Сара Стрит в передаче "Любопытные курьёзы". Смотрите нас, и не переключайтесь!
— Ты мне теперь жизнью обязан, Хрунов, — хлопнул ладонью по столу Чеканов.
Несмотря на решительность тона, чувствовалось, что подобный аргумент он приводит впервые. Его волевой подбородок даже побелел от напряжения.
— Нехорошо говоришь, Виктор, — насупился отец Никодим, — нельзя так.
— Мы делаем всё, что в наших силах, — спокойно ответил Леонид.
— Этого мало. Освободи мне Балей, Хрунов. Людей мы вывезли на три дня. Что я им теперь скажу? Буду рассказывать о соотношении твоих возможностей с их потребностями?
Он замолчал, нервно постукивая пальцами по столу.
Лёне стало неловко за этого дядьку с квадратными плечами и ямочкой на подбородке. Стыдно за обстоятельства, которые оказались выше его сил. А ещё очень хотелось кушать. Тарелка с наваристым грибным супом щедро парила, источая удивительный сладкий аромат. Рядом под крышкой томились пельмени, а в фарфоровой соуснице ослепительной белизной манила сметана.
Лёня проглотил слюну. Это не укрылось от Чеканова. Он покосился на батюшку и сбавил тон:
— Извини. Что это я, в самом деле…
Чеканов откусил приличный кусок бублика и приложился к стакану кефира.
Леонид с облегчением взял ложку. Все за столом расслабились и зашевелились. Ленка, Шипкач, Славик — пограничный расчёт в полном составе. Техподдержка выехала к разорённой заставе затемно, а сами пограничники решили не спешить: хотели придти в себя после суточного марафона минувших событий.
В столовку они заглянули на минуточку, перекусить. Улыбчивая раздатчица от души, не жалея, наполнила тарелки, не забыв об огромных чашках с компотом, и когда они вышли в зал и увидели председателя балейского горсовета с настоятелем Успенского собора, бежать было поздно. С полными подносами далеко не убежишь и не спрячешься. Не относить же еду обратно? И на стол использованной посуды не поставишь.
Пришлось отвечать на приветствия, подсаживаться… но уже в первую минуту было понятно, чем всё обернётся.
— Как руки? — отец Никодим кивнул на марлевые перчатки Леонида. — Подлатали?
— Да, — невнятно ответил Леонид. — До свадьбы заживёт.
— А свадьба не за горами?
На этот вопрос Лёня не ответил, только склонился ниже к тарелке.
— Да ладно, не смущайся. Ты же теперь герой.
— По всем новостям показывали, как ты с дубинкой на рой пошёл, — поддержал батюшку Чеканов. — Аки царь Леонид в Фермопилах.
— Зато о ваших подвигах ни слова, — заметила Ленка. — Почему Ирина не запустила в Сеть ваш полёт за ограждение? Они же наверняка всё сняли.
— Потому что я попросил об этом, — сухо ответил Чеканов.
— Леонид тоже просил, — подал голос Шипкач.
— Право на скромность нужно заслужить, — назидательно пояснил председатель горсовета. — Вот когда ваш товарищ дорастёт до полковника… хотя бы! — может, к его просьбе придержать овации и прислушаются.
Леонид задумался. А ведь и вправду, по новостям передают исключительно о молодёжи. Средний возраст мелькает редко и больше фоном. Ну, а старших, которые ещё помнят развал и смуту, не показывают вообще.
