По крыше проползла зыбкая тень – наверное, совсем низко прошел полицейский цеппелин.
– После армии… – сказал Олег без выражения. – Писали, значит. Да-да-да…
– После меня, – отрезала Надин. – Да, писали и умоляли вернуться. И мы не будем сейчас снова поднимать эту тему – что сделано, то сделано. Но я рада, что ты сумел все это пережить, переступить через глупые детские воспоминания и начал жить дальше. Именно это умение и привело тебя туда, где ты сейчас. В самом сердце Амстердама, центра Нидерландов. И именно оно сделало тебя тем, кто ты есть.
– Младшим научным сотрудником? Невротиком без особых перспектив в карьере?
– Может быть, и невротиком. Может быть. Но ты здорово увлечен и мотивирован, умеешь придумывать красивые образы и как сотрудник важен настолько, что тебя одного отправляют в недешевую командировку за тысячи километров. Ценит тебя начальство, разве не так?
«Эх, девочка моя, раз уж в ход пошла грубая лесть, то, похоже, я и вправду зачем-то тебе нужен… Впрочем, ты не сильно ошибаешься».
– У меня есть предложение. То есть я думала над той идеей уже давно, – быстро поправилась Надин, – отчасти поэтому и решила сегодня с тобой встретиться, но окончательно она оформилась буквально только что. Рассказать?
Олег сидел с вежливым каменным лицом. Крайний индивидуализм, напомнил он себе. До предела атомизированное общество, крайний индивидуализм и скука. Ностальгия. И жажда новых впечатлений. Гремучая смесь, все, как ему и говорили.
– Я немного пишу сейчас, – официальным голосом сказала Надин. – Ты мои жалкие пробы наверняка не читал, но тренды таковы, что мода на художественную литературу возвращается. Конечно, не на классику, она безнадежно устарела, художественно и идеологически… Речь о современной прозе – искренней и настоящей. От простых людей, для простых людей. Понимаешь?
– Думаю, что понимаю.
– И я задумала написать… не блог, конечно, но что-то вроде этого. Заметки от лица человека, живущего в Советском Союзе. В самом сердце возродившейся красной империи! Это свежо, и это необычно, и это наверняка будут читать. И даже платить за чтение со временем. Если дело пойдет, то на одной только рекламе я смогу делать верные пару тысяч в месяц. А это совсем немало по нынешним временам.
– Я вижу, в чем здесь трудность, – признал Олег.
– Конечно, видишь, Хельги-бой! – От волнения Надин забыла, как правильно строить предложения, в речи снова прорезался акцент. – Я не была в Союзе уже Астарот знает сколько лет и забыла почти все из того, что помнила. Мне нужен источник изнутри!
– Неужели в сети мало информации?
– Сети? А, в интернете… Нет, конечно, скорее, наоборот, информации так много, что отделить факты от вымысла почти нереально. Плюс пропаганда – ваша, я имею в виду, у нас, конечно, ничего подобного нет… Разобраться сложно. Нужен трезвый взгляд.
– И им стану я, – кивнул Олег. – Живой источник информации о жизни в страшном тоталитарном Советском Союзе. Голос правды из темной мглы застоя и холодного термоядерного синтеза. Для тебя – сколько угодно, за разумный процент, конечно.
– Отлично, у тебя уже получается! – Она даже в ладоши захлопала, тонкий пластик вирт-перчаток издал странный сухой шелест, словно затрепетали слюдяные крылышки стрекозы. – Тогда мы начнем прямо сейчас! Я планирую написать историю о молодом вегане по имени Святослав, живущем в Сибири.
Олег поперхнулся остывающим какао. От сливок, щедрой рукой навороченных туда, уже, конечно, ничего не осталось. Обман, кругом обман.
– Что такое? – обеспокоилась Надин. – Что-то не так? В Сибири не живут веганы?
– Да нет, – ответил он, восстанавливая дыхание. – Все хорошо, и самоотверженный сибиряк Святослав, на дух не переносящий молоко и мясо, тоже в принципе возможен.
– Думаю, его предков могли сослать туда во время сталинских чисток, – увлеченно продолжала Надин. Зрачки ее удивительных глаз под очками допреальности сейчас трепетали, дрожали, дергались скользя по своей сети. Она впитывала информацию. Точнее, то, что здесь выдавали за таковую. – Дед его мог быть диссидентом, прятать Солженицына под снегом вечной зимы. Ну, то есть книги – бумажные такие. Правильно, они же были?
