В свою очередь в Западной Европе такие видные деятели феодально-монархических правительств Европы, как Меттерних, восприняли "доктрину Монро" как вызов легитимистским принципам Священного союза и попытку разделить мир, установив контроль над Новым Светом.
Посланник России в Вашингтоне барон Тейль в своем послании в Петербург так расценивал смысл послания Монро: "Правительство Соединенных Штатов отныне делает общее дело с восставшими в Америке; во всеуслышание объявляет себя в качестве протектора и образует руководителя демократической лиги Нового Света, находящейся в открытой оппозиции к союзу государей континента Европы". Однако, основываясь на "достаточно длительном пребывании в этой стране, беседах с осведомленными лицами и своих собственных впечатлениях", барон, по словам Н. Н. Болховитинова, уловил в позиции президента "моменты дипломатического блефа". Барон полагал, что поддержка восставших США ограничится лишь словами. Тейль писал, что "американское правительство, не рискуя ничем, затрачивая немного средств, кончило бы в случае успеха тем, что приписало бы себе большую часть славы в обеспечении союзников: результат всего образа действия, желательный для не знающего границ национального тщеславия и для завоевания влияния, которого оно со всем жаром добивается".
Скоро стало ясно, что "доктрина Монро" представляла собой заявку США на роль гегемона в Западном полушарии. Это вызывало раздражение в Англии. В 1826 году Каннинг писал, что, хотя Англия не возражает против объединения бывших испанских колоний, любая попытка поставить во главе "Американской Конфедерации" Соединенные Штаты был бы крайне нежелателен для английского правительства. По мнению Каннинга такая попытка поставила бы под угрозу мир как в Америке, так и в Европе.
Одним из следствий "доктрины Монро" и сближения США с Англией в период ее подготовки стало усилившееся давление на Россию в ходе переговоров относительно судьбы северо-западной Америки. В результате жесткой позиции США, поддержанной Англией, в договоре от 5 (17) апреля 1824 года Россия пошла на уступки США и отказалась от притязаний на земли до 51 градуса северной широты. Граница была установлена по 54 градусу и 40 минутам (США первоначально требовали границы по 55 градусу). Россия отказалась и от запрещения американским купцам и зверопромышленникам заниматься своей деятельностью в русских владениях в Америке.
Другим следствием "доктрины Монро" стало вмешательство США в дела новых суверенных государств Латинской Америки. Правительство США помешало попыткам Колумбии и Мексики направить экспедиции вооруженных революционеров, чтобы освободить Кубу и Пуэрто-Рико. Г. Клей писал посланнику Колумбии в США 20 декабря 1825 года: "Президент считает, что отсрочка на определенное время экспедиций, которые готовятся… против этих островов Колумбией или Мексикой, окажет благотворное влияние на великое дело мира". Н. Н. Болховитинов замечал: "В результате влияния интересов рабовладельцев политика Соединенных Штатов и Пуэрто-Рико в 1825 – 1826 годах по существу смыкалась с наиболее реакционными планами, на которые в свое время не могли отважиться страны континентальной Европы".
После провозглашения доктрины Монро США существенно расширили активность своих военно-морских сил в Западном полушарии. В 1831 – 1832 гг. американское судно "Лексингтон" высадилось на Фолклендских (Мальвинских) островах. Предлогом для десанта был спор вокруг трех американских промысловых судов, занимавшихся охотой на тюленей. Однако знаменательно, что в то время Фолкленды были "бесхозными" и именно в это время Великобритания и Аргентина стали предъявлять свои претензии на этот архипелаг. В 1833 году Британия объявила Фолклендские острова своей колонией. Видимо США тогда пришлось смириться с тем, что вопреки доктрине Монро колониальные владения европейского государства в Западном полушарии расширились.
В том же 1833 году с 31 октября по 15 ноября США направили свои вооруженные силы в Буэнос-Айрес, чтобы "защитить интересы Соединенных Штатов и других стран во время восстания". По сути США выступили в защиту диктатуры Росаса, крупнейшего помещика провинции Буэнос-Айрес, пришедшего к власти в 1829 году. Так США открыли длинный перечень своего вмешательства на стороне латиноамериканских диктаторов.
