Принятая двумя лидерами Атлантическая хартия содержала торжественные декларации о том, что цель войны состоит в том, чтобы окончательно уничтожить нацистскую тиранию, обеспечить для всех людей на планете более высокий уровень жизни и социальное обеспечение, дать "всем людям во всех странах" жизнь без страха и нужды. Было очевидно, что Атлантическая хартия была программой установления англо-саксонской гегемонии на планете. Отвергнув предложение Черчилля о создании после войны новой международной организации, Рузвельт заявил, что он "против создания новой Ассамблеи Лиги наций по крайней мере до тех пор, пока не пройдет определенное время, в течение которого международные полицейские силы, состоящие из войск США и Англии, не проделают соответствующую работу". Комментируя заявление Рузвельта, Н.Н. Яковлев писал: "О Советском Союзе ни слова. Хотя Рузвельт и Гопкинс верили в способность СССР отразить натиск вермахта, они скидывали со счетов нашу страну в послевоенном мире. Они… считали, что изнурительная война подрвет силы Советского Союза, откроет путь к преобладанию в мире Соединенных Штатов".
В интересах США в Атлантической хартии были записаны статьи о "равном доступе" к торговле и мировым ресурсам и "свободе море". По сути это было продолжением "политики открытых дверей", которую прежде США проводили в Китае, а теперь распространяли на весь мир. По мнению Н.Н. Яковлева, "Рузвельт считал, что Атлантическая хартия явится программным документом американского господства в мире".
В октябре 1941 года правительство принца Коноэ пало. К власти пришли ярые милитаристы во главе с Тодзио. В Вашингтоне решили, что новое правительство, воспользовавшись тяжелым положением Красной Армии на фронте, направит агрессию не на юг, а на север. 15 октября Рузвельт так охарактеризовал ближайшие действия Японии в письме Черчиллю: "Я думаю, что они направляются на север… Ввиду этого вам и мне обеспечена двухмесячная передышка на Дальнем Востоке". 16 октября командующий американским флотом Г. Старк сказал командующему тихоокеанским флотом США Х. Киммелю: "Наиболее вероятна война между Японией и Россией". Правительство США распорядилось направлять грузы в СССР через Архангельск, а не через Владивосток.
В это время многие американцы считали войну между Японией и СССР – делом ближайших дней. В ходе беседы с Х. Киммелем журналист Х. Абенд сообщил адмиралу "доверительные сведения": когда Япония нападет на СССР, Англия и Голландская Ост-Индия объявят ей войну. О том, как поведут себя Штаты, журналист не знал.
В то же время Рузвельт не исключал возможности и враждебных действий Японии по отношению к США. 25 ноября военный министр Стимсон записал в своем дневнике после совещания у Рузвельта, в котором принял участие он, Старк, Маршалл, Хэлл и другие. По словам Стимсона, президент "занялся только вопросом об отношениях с Японией. Он указал, что на нас, по-видимому, будет совершенно нападение после 30 ноября, "ибо японцы, как известно, атакуют без предупреждения… Проблема сводится к тому, как нам сманеврировать, чтобы Япония сделала первый выстрел, и в то же время не допустить большой опасности для себя".
Тем временем японо-американские переговоры продолжались. Неожиданно в Вашингтоне 26 ноября японским дипломатам был вручен ультиматум: японские войска должны эвакуироваться из Китая и других захваченных ими стран. Только после этого США отменят эмбарго. Н. Н. Яковлев писал: "Мотивы вручения ультиматума никогда не были объяснены в Соединенных Штатах. Однако нет сомнения в том, что этот шаг Рузвельта был не случайным, а рассчитанным. В Белый дом поступали все новые сообщения о завершении военных приготовлений Японии. Рузвельт все еще тешил себя надеждой, что в Токио не приняли окончательного решения о том, где выступить – на юге или на севере… Рузвельт, по-видимому, считал, что, поставленные перед необходимостью выбирать между вооруженными Соединенными Штатами, занявшими твердую позицию, и Советским Союзом, связанным войной с Германией, японские милитаристы вынесут решение о походе на север. В этом Рузвельт ошибся".
