— Сними и поставь на место! — повторил Савелий, в упор глядя на долговязого, в его интонации появились металлические ноты.
— Гляди-ка, Суслик, новичок-то борзый! Иль показалось мне? — Долговязый яйцо скоморошничал. — Ты бы спросил его, может, показалось?
Фиксатый, которого долговязый назвал «Суслик», прищурил свои и без того маленькие глазки, сунул руку в карман и медленно двинулся на Савелия.
— Не советую, Суслик… Плакать будешь… — зло усмехнулся Савелий и вздохнул так, словно ему и в самом деле было жалко парня.
С другой стороны к Савелию направился паренье бычьим загривком. Его маленькая головка нелепо торчала на мощной шее.
Когда зеки почти одновременно приблизились к Савелию на расстояние чуть более метра, он неожиданно выбросил правую руку в сторону фиксатого, второго ударил ребром ладони левой руки наотмашь по горлу, а поднимавшегося долговязого пнул ногой в живот.
Все произошло настолько стремительно, что противники не успели, как говорится, даже глазом моргнуть, а прибывшие с этапом замерли в изумлении…
Заставший самый конец схватки Сухонов с долей восхищения покачал головой. И только Каленый, стоявший рядом с ним, нисколько не удивился и что-то шепнул ему на ухо.
Парень с бычьей шеей зашелся в натужном кашле, а долговязый, сложившись пополам, катался по полу, стоная от боли и злобы… Савелий поднял стальную заточку, выбитую у Суслика, и бросил в решетку водостока…
— Долго мылиться собира… — раздался голос капитана, встречавшего этап на вокзале, но, увидев странную картину, он грозно спросил: — Это что такое?
Савелий сделал шаг вперед, но его опередил парень со шрамом.
— Гражданин начальник, хотели землячки сапоги поделить, да на троих не делится! — Он хитро усмехнулся.
— Бирюков? — заметил капитан стонущего долговязого. — Снова за свое? Не можешь без этого! Что ж, вставай, в ШИЗО поваляешься! И ты, Говорков, кажется? Пошли на вахту…
Пересиливая боль, долговязый поднялся, недобро взглянул на Савелия и, заложив руки за спину, двинулся к выходу.
— Бирюков! Снять сапоги! — оборвал капитан. Зло усмехнувшись, тот покачал головой. Посматривая на Савелия, нехотя присел на скамью, скинул сапоги, влез в свои «чуни», встал и… неожиданное пнул сапоги в сторону Савелия, едва не угодив ему в лицо. Савелий дернулся к нему, но был остановлен.
— Осужденный! — крикнул капитан и с интересом взглянул на него.
В этот момент в дверях показался прапорщик, начальник войскового наряда.
— Товарищ капитан, новый этап, по распоряжению начальника учреждения, нужно направить в карантинный барак!
— С чего это? Они же уже на распределении были… — нахмурился капитан.
— Точно не знаю, но слышал, что об этом просил начальник санчасти, — пожал плечами прапорщик.
— Хорошо, выполняйте! Говорков будет на вахте, кивнул он в сторону Савелия. — Пошли!
Капитан привел Бирюкова и Савелия в комнату дежурного помощника начальника колонии, где сидел толстенький майор.
— Старый знакомый? — поморщился майор, увидев Савелия. — Чего натворили? — спросил он капитана. В это время зазвонил телефон.
— Слушаю… — Майор поднял трубку. — Сейчас, товарищ подполковник. Положив трубку, он повернулся к капитану:
— Разберешься с ними? Или меня дождись… Чернышев вызывает…
— Разберусь… Бланки постановлений оставь…
— Они в столе… — майор бросил взгляд на Савелия и Бирюкова, покачал головой и вышел.
Капитан достал два постановления и быстро заполнил их.
— Бирюков, распишись!
Тот быстро пробежал листок глазами, расписался и хмыкнул.
— Пятнадцать?! Ну-ну… — угрожающе прищурил глаза на Савелия.
— Федорович! — крикнул капитан, и в комнату заглянул прапорщик. — Федорович, отведи его в третью, вот постановление…
— Руки назад! Иди! — скомандовал прапорщик и вывел из комнаты Бирюкова.
— А ты что скажешь? — вертя в руках постановление Савелия, задумчиво спросил капитан.
— А что тут говорить? — пробурчал себе под нос Савелий.
— Не успел появиться, уже дважды приходится тобой заниматься! Грубишь, кулаками машешь… Савелий молчал, глядя в одну точку.
— Небось, не в первый раз сидишь?..
— В пятый! — с вызовом ответил он.
