«Политический» XI век в Уэльсе (1039–1100)
§ I. К постановке проблемы
Особенности социального строя валлийцев и политической организации валлийского общества — вкупе с географическим расположением региона — во многом предопределили крайне запутанную историю Уэльса в XI веке; историю, отличающуюся множеством субъектов и факторов. Невозможно говорить о некоей «общей истории» Уэльса в этот период: исследователь рискует погрязнуть в хаотическое нагромождение событий, которые сложно выстроить концептуально, или он может просто-напросто запутаться в десятках, если не сотнях, сюжетных линий, лишь опосредованно связанных между собой. То же самое, кстати говоря, характерно для истории других островных кельтских регионов указанного периода — Ирландии и отчасти Шотландии>1. Даже до прихода в Британию нормандцев политическая история Уэльса представляла собой лишь сумму династических историй Гвинеда, Дехейбарфа, Поуиса, Морганнуга и других, более мелких, исторических областей, причем эти династии пребывали то в спорадических конфликтах, то в не менее спорадических союзах, которые, впрочем, не закреплялись институционально. После 1066 года — и особенно после 1093-го — прибавляется еще два важнейших сюжета — история становления и развития валлийской Марки и история политики английской короны в Уэльсе>2. Ткань ежедневной валлийской политики второй половины XI в. состояла из нитей, имевших различное происхождение: сюда вплетались внутри- и междинастические конфликты, отношения лордов Марки с их валлийскими вассалами, с соседними валлийскими династиями, с короной. И, конечно же, важную роль играли силовые линии, связывавшие английскую корону с лордами Марки, валлийскими правителями, не говоря уже о чисто внутрианглийских политических проблемах, у которых иногда присутствовал и валлийский аспект. Следовательно, говорить о некоей «политической истории Уэльса» в данный период можно только условно, лишь опираясь на определенные формальные принципы, которые позволяют задавать вопросы, способные вычленить актуальную политическую проблематику.
Выделим три важнейших политических поля Уэльса второй половины XI–XII вв. Во-первых, это т. н. «Исконный Уэльс» (Pura Wallia) — территория, остававшаяся под контролем местных правителей до полного завоевания Эдуардом I в конце XIII в. Во-вторых, т. н. «Марка» (Marchia Wallie) — приграничные (и не только приграничные) валлийские земли, захваченные и колонизованные нормандскими баронами. Лорды Марки обладали значительной автономией от королевской власти и чаще всего вели себя в своих валлийских владениях весьма самостоятельно. В-третьих, — политика английских королей в отношении Исконного Уэльса и Марки (не говоря уже о том, что позже у короны появились собственные владения в Уэльсе). Каждое из этих политических полей следует рассматривать по-разному — исходя из их особенностей. Так, например, история Исконного Уэльса представляется чередой периодов доминирования той или иной местной династии, тех или иных правителей исторических валлийских областей. В случае валлийской Марки следует говорить о периодах достаточно большой длительности, при изучении которых должны применяться иные подходы (иначе вся история Марки превратится в нескончаемое генеалогически-авантюрное повествование о судьбах пограничной аристократии). А вот политика английской короны в Уэльсе, при всем ее случайном, прагматическом характере в конце XI в., позже приобретает черты некого «политического проекта», в котором достаточно ясно просматриваются разные тенденции, актуализировавшиеся в силу различных обстоятельств как в самом регионе, так и в Англии, на Британских островах вообще и даже на континенте. К началу XII в. эти три поля, взаимодействуя и частично перекрывая друг друга, глубоко преобразуют Уэльс, превращая его из «географического региона», в котором живет этнически однородное население, в «политический регион», имеющий мощные внутренние силовые линии, тесно (и по-иному, нежели прежде) связанный с внешним миром. Парадоксально, но для того, чтобы Уэльс стал таким регионом, потребовались частичные завоевание и колонизация, разделившие его на две части и заселившие некоторые его районы пришлым населением. Уэльс смог претендовать на то, чтобы стать субъектом политики лишь после того, как под угрозу была поставлена его независимость.
