Ночной полумрак налетел внезапно и укрыл весь сад. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись лишь только крупные звезды, весь сад погрузился в дремотное состояние. С наступлением темноты в саду запели соловьи. Вера закрыла глаза, слушая их мелодичные трели и мечтая лишь об одном, ― о возвращении домой. Завтра она уйдет из этого города.
Усталость от долгих прогулок скоро дала себя знать, и она, сумев вселить в себя надежду, крепко уснула.
На следующее утро, не тратя время попусту, собрала свои вещи, нарвала яблок, сколько могло поместиться в фартуке.
Вчерашняя женщина появилась так неожиданно, что Вера вздрогнула, услышав за своей спиной уже знакомы, низкий голос.
─ Ой! ─ вскрикнула она. ─ Вы меня так напугали! ─ Вера рассмеялась, потешаясь над своим испугом.
Женщина приблизилась, смущенно улыбаясь. Вера заметила в ее руках сверток и глиняный сосуд, похожий на кувшин. Из-за спины выглянуло смуглое личико ее сына. Опухоль на щеке значительно спала, остался лишь намек на вчерашнюю, сильную отечность. Мальчик быстро взглянул на Веру, и опять спрятался за матерью.
─ Помогло… Слава богу! Еще надо одну…─ пробормотала Вера с изумлением и полезла в карман за упаковкой таблеток.
А женщина все с той же робкой улыбкой подошла ближе, протянув ей сверток и кувшин. Вера подняла на нее удивленные глаза.
─ Это мне? ─ спросила она, и женщина ответила ей благодарной улыбкой. И Вера все поняла, хотя и не рассчитывала на благодарность. На душе стало радостно, что ребенок начал выздоравливать.
Из свертка соблазнительно пахло печеным тестом, из глиняного кувшина ─ парным молоком. На узком горлышке виднелись белые следы от пены. Голодная Вера поспешно развернула сверток. Там был кружок овечьего сыра, с десяток отварных яиц, большой кусок вяленого мяса, три лепешки ― этого хватит на несколько дней! Феодорийка, к несказанному удивлению Веры, склонила голову и стала креститься ― молодая женщина чуть не ахнула ― странное выражение благодарности!
─ Ой, да вы что делаете?! ─ вырвалось у нее.
Понимание появилось неожиданно и шокировало Веру, особенно после того, когда женщина поцеловала кончики своих пальцев и коснулась золотого распятия, висевшего на цепочке, которая выпала из выреза платья и сверкала на грубой темной ткани.
За кого они ее принимают?
Установилось молчание, весьма неприятное для Веры. Женщина смотрела на нее с трепетом и признательностью. Не зная, как прервать тягостную паузу, Вера сунула в детскую ладонь таблетку антибиотика и подумала:
«Не знаю, за кого приняла бы я сама себя, если бы оказалась на ее месте! Она еще очень смелая, эта гречанка»!
Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это неловкое молчание, но издалека донесся высокий женский голос. Услышав его, феодорийка встрепенулась. Вера различила повторяющееся несколько раз слово:
― Эльпидэ! …или Элпида?
─ Элпида… ─ негромко повторила Вера вслух, чтобы получше запомнить. Женщина тотчас же повернулась к ней. Не нужно было знать язык, чтобы понять, что значило это слово. Так звали молодую феодорийку. Первое, что пришло на ум ― нужно протянуть руку и тоже назвать свое имя. Но Вера прикрыла ладонью рот и вздохнула ― третьи сутки не с кем и поговорить.
Стефано
Дорогу, ведущую к выходу из города, Вере пришлось долго искать. Оказалось что, хотя город и невелик, заблудиться в нем вполне можно. Было очень жарко; утомленная путница долго бродила по незнакомым улицам, пока наконец не вышла к городским воротам. Горячий воздух разносил неприятные запахи навоза, конского и овечьего, вызывая тошнотворные ощущения. По дороге, мощенной крупными плоскими булыжниками, шли люди, ехали повозки, запряженные двумя лошадьми, быстро проносились всадники. Бросалась в глаза чересчур большая разница между людьми. Роскошная одежда у некоторых горожан говорила о туго набитом кошельке, у других же, наоборот, серые домотканые туники прикрывали худые, смуглые от жгучего солнца тела.
Усталая скиталица подняла к небу глаза и перевела дух. Солнце поднялось высоко и жгло так сильно, что, казалось, скоро закипит кровь. Слабый ветерок гнал по небу редкие рваные облачка. Вера посмотрела на женщин, одетых в длинные платья, и ей стало еще жарче. Белый платок не спасал от палящих лучей, и ужасно хотелось снять его. По телу бежали струйки соленого пота, пропитывая плотную ткань. Обессилив, она подошла к большому дереву, растущему возле обочины, и прислонилась к его могучему стволу. Длинные, ниспадающие вниз ветви почти доставали до земли, создавая прохладную тень. Вера села прямо на землю, прикрыла глаза и с тоской подумала, как хорошо было бы сейчас принять душ или окунуться в море. Голова гудела, ноги налились раскаленным свинцом. Куда ей идти дальше, она совершенно не знала, и решила отдохнуть минут пятнадцать, ― может, что-нибудь и придет в голову. Немного отдохнув в тени, Вера подумала, что сидеть под деревом небезопасно, и можно нажить себе проблемы. Любой взгляд, брошенный на нее, воспринимался молодой женщиной, как начало очередного неприятного приключения. Поэтому она поднялась и побрела в потоке людей и повозок.
