Осужденную к сожжению на костре волокли к месту исполнения казни привязанною к повозке или к хвосту лошади, лицом вниз, по всем улицам города. За нею следовала вооруженная милиция и духовенство, сопровождаемые толпою народа. Перед совершением казни прочитывался приговор. В некоторых случаях костер зажигался небольшой, с маленьким пламенем, для того, чтобы усилить мучения медленной смерти. Нередко также для усиления казни осужденным перед казнью отрубывали руки или палач во время исполнение приговора рвал накаленными щипцами куски мяса из их тела. Сожжение было более или менее мучительным в зависимости от того, гнал ли ветер удушающий дым привязанному к столбу в лицо или, наоборот, отгонял этот дым. В последнем случае осужденный медленно сгорал, вынося ужасные муки. Многие имели нравственную силу ждать молча последнего удара сердца, другие оглашали воздух душераздирающими криками. Чтобы заглушать крики несчастных, им привязывали язык и затыкали рот. Окружающая толпа слышала только треск горящего костра и монотонное пение церковного хора — пока тело несчастной превращалось в пепел…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ВЕДЬМ В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ СТРАНАХ
Обвинение в колдовстве часто принимали эпидемический характер. В той или иной местности огромные толпы женщин одна за другой воображали себя в связи с сатаной и чинили пред судьями признания, в которых охотно расписывали все подробности времяпрепровождения на шабаше и все обстоятельства, при которых вступили во власть дьявола. Так, спустя 5 лет после сожжения Жанны д'Арк в кантоне de Vaud появилось огромное множество женщин, обвинявших себя в том, что по внушению дьявола они вырывали из могил трупы новорожденных детей и их съедали. Они были все осуждены к сожжению. Судьям и в голову не приходило удостоверяться в истинности этих самообвинений: собственное признание считалось лучшим доказательством, не оставляющим надобности в других доказательствах. Почти в то же время в городе Арра многие женщины вообразили себе, что они участвуют в шабаше, и рассказывали о себе утром удивительные подробности проведенной накануне ночи на шабаше. Они все были сожжены живыми. К концу XV в. в Германии обнаружилась настоящая эпидемия ведьм, число которых было так велико, что, как мы уже знаем, папа Иннокентий VIII в 1484 г. вынужден был издать специальную буллу, которою предписывалось принять самые энергичные и самые строгие меры к искоренению ведьм. Самообвинения этих ведьм были самые разнообразные и самые удивительные по своей чудовищности. Ведьмы сами в своих признаниях рассказывали о своих деяниях с такими подробностями, что превосходили самые фантастические вымыслы; они как бы хвастались и с гордостью рассказывали о своей дьявольской силе. Одна женщина хвасталась, что она может одним магическим словом произвести страшную бурю. Суд постановил немедленно ее сжечь, чтобы она не имела времени привести в исполнение свою угрозу. К этому же времени относится случаи, что дьявол проник в один женский монастырь (Cambrai) и вселился в тело всех монахинь. Они начали мяукать, лаять, бегать, лазить на деревья, кататься на земле. Папа лично послал туда заклинание бесов, но это не помогло, и пришлось назначить суд, который присудил всех монахинь к сожжению. Между 1504–1523 гг. распространилась ужасная эпидемия демономании в Ломбардии, искоренение ее было предоставлено доминиканцам, они действовали энергично и сжигали каждый год по 1000 ведьм. Во многих монастырях монахини оказались одержимыми бесами, и целые монастыри опустели, так как все монахини были сожжены. В 1580 г. большая эпидемия появилась в Лотарингии, где были сожжены тысячи женщин и также дети.
Со времени появления буллы Иннокентия VIII процессы о ведьмах в течение полных трех столетий свирепствовали по всей Европе с ужасающей необузданностью. Благодаря «Malleus maleficarum» и сочинениям других авторов была окончательно установлена сущность преступлений колдовства и выработана практика судопроизводства по этим процессам. Преследование ведьм, как эпидемия, переходило из одной страны в другую, из одного города в другой, заражая целые местности, опустошая целые города, истребляя целые роды, целые семьи. Чем больше жертв было в каком-нибудь месте предано огню, тем больше оснований являлось для энергичной деятельности инквизиторов и тем сильнее проявлялось усердие судей — потому что тем глубже убеждались, что зараза сильно распространена в данной местности и что необходимо строже действовать и энергичнее бороться против дьявола. Притом каждый процесс приводил за собою много других процессов, потому что одной из главных задач суда было вынудить признание относительно соучастников и вовлечь в дело новых обвиняемых.
